Пенсне для слепой курицы

— А Томочка? Я ведь велела девочкам отпустить ее сразу после моего звонка. Она наверняка уже возвратилась домой. И, конечно, позвонила в милицию! А ведь я ей представилась по всей форме! Я-то думала, что, когда мы выпустим пленницу, ни о какой милиции речи не пойдет. Мы планировали простой бартер — жена Шапкина в обмен на нашу свободу.

— Значит, отсюда надо срочно убираться, — жестко сказал Горчаков. — Мы не можем допустить, чтобы вас сейчас забрали в милицию.

— А когда? — спросила я.

— Что — когда?

— Вы сказали: «Сейчас забрали». Значит, рано или поздно такое время настанет?

— Нет, — ответил Горчаков. — Я не допущу, чтобы с вами случилось что-нибудь плохое.

— Быстро уходите! — крикнул Крылов. — А я останусь здесь и посмотрю, что произойдет.

Меня не надо было упрашивать. Я схватила сумку и вопросительно взглянула на Горчакова.

— Поехали, я вас спрячу, — предложил он.

Мысль о том, что я скрываюсь от милиции и горстки бандитов, как ни странно, придала мне уверенности. Всесильная ФСБ не интересовалась мной абсолютно. Какое облегчение! Конечно, противно быть обманутой. И даже где-то стыдно. Но что случилось, то случилось.

— У меня машина, — сказала я, ткнув пальцем в свой «Опель».

— Пусть остается здесь. На ней хорошая сигнализация?

— Те, кто ее продавал, говорили, что хорошая.

Горчаков, заботливо придержал для меня дверцу своего автомобиля.

— Куда мы поедем? — спросила я. — К вам нельзя. Вас тоже могут проверить.

— У нас с Крыловым есть конспиративная квартира. Там проходят все наши совещания. Игнат иногда там даже ночует. Можете не волноваться, о ней никто не знает.

Горчаков вел машину осторожно, то и дело поглядывая на меня.

— Что-то я сегодня расклеилась, — пробормотала я, поймав его очередной пристальный взгляд.

Потом вспомнила, что ревела в три ручья и, наверное, вся моя косметика размазалась по щекам, но тут же сообразила, что никакой косметики на моем лице не было, потому что дома я не ночевала.

Ехали мы всего минут десять. В районе метро «Аэропорт» Горчаков свернул в какой-то переулок, загнал машину в ближайший двор и потащил меня к подъезду старого трехэтажного дома. Квартира, которую они с Крыловым облюбовали для своих деловых встреч, была однокомнатной, но очень просторной — с большим коридором, огромной кухней и высокими потолками. Выглядела она свежеотремонтированной, в ней почти не было мебели и вещей. Только кухня оказалась более или менее обжитой.

— Не хотите перекусить? — спросил Горчаков. — Холодильник у нас всегда полный. Это для таких вот случаев. Вдруг придется некоторое время сидеть здесь безвылазно.

— Я бы выпила кофе. Только я люблю с молоком.

— Я знаю, что вы любите, — улыбнулся он, наполняя чайник водой. — У нас с вами одинаковые вкусы.

Мне ужасно хотелось забраться в ванну, но я боялась, что он истолкует мое желание по-своему. В конце концов я все же решилась. Чтобы не смущать меня, он заперся в комнате.

— Мне как раз нужно сделать несколько звонков, — тактично объяснил он.

Мы изо всех сил старались общаться друг с другом непринужденно.

Ополоснувшись, я натянула на себя одежду и высушила волосы. Кофе ждал на столе. Поглядев на Горчакова, я поняла, что разговора по душам не избежать.

— Черт побери, я просто раздавлен! — признался мой шеф, запустив руки в волосы.

— Еще бы.

— Это не бизнес. — Он поднял на меня печальные глаза. — Я тут подумал… Выходит, на самом деле я вас совсем не интересую? Вас заставили пойти на сближение со мной. Вы делали это по принуждению?

Не знаю, что я там, по его мнению, делала. Наверное, он до сих пор не мог забыть того декольте, которым я его напугала с самого начала..

— Так как? — спросил он. — Все было ненастоящим? И теплота, возникшая между нами?..

Я не знала, что сказать. Броситься ему на грудь с клятвами в вечной любви? А как же его жена? Я подумала, что, если сделаю это, угрызения совести испортят все, что между нами может случиться. Лучше уж пусть вообще ничего не произойдет.

— Я никогда в жизни не позарюсь на женатого мужчину, — в конце концов призналась я, глядя ему прямо в глаза:

— А если женатый мужчина позарится на вас?

— Все равно. Я проявлю твердость.

— Что ж. А я хотел раскрыть вам свою тайну.

— Не стоит. Личные тайны сближают, а нам с вами это ни к чему. У нас и так полно неприятностей.

— Предлагаете остаться друзьями? — с печальной усмешкой спросил Горчаков.

— Если можно.

— Тогда хотя бы перейдем на «ты» и будем звать друг друга по имени.

Я сглотнула. Называть его по имени!

— Как вы предпочитаете, чтобы я вас называла?

— Тебя, — поправил он.

— Как ты хочешь, чтобы я тебя называла? — послушно повторила я.

— Сергеем. Но если вдруг ты захочешь изменить наши отношения, назови меня Сережей. Я буду считать это знаком.

— Ужасно хочу спать, — виновато призналась я.

— Без проблем, — сказал он. — Времени навалом. Сейчас необходимо выждать.

— После семи нужно подъехать к Пушкинской площади, — напомнила я. — Там мои подруги по несчастью будут ждать.