Пентесилея

Почему решила
Преследовать ты именно меня?
Иль обо мне ты знала?

Пентесилея

Без сомненья.

Ахилл

Откуда?

Пентесилея

А не будешь ты смеяться?

Ахилл(улыбаясь)

Отвечу, как и ты: не знаю.

Пентесилея

Слушай.
Я все скажу. — Веселый праздник роз
Я в двадцать третий раз уже с рожденья
Встречала, по всегда издалека
Внимая крикам радости в дубраве
Вблизи святого храма. Лишь когда
Прощалась с жизнью мать моя Отрера,
Арей меня невестою избрал,
Затем что по желанью своему
Царевна рода моего не может
Прийти на этот праздник дев цветущих,
А ждет, пока ее возжаждет бог
И призовет к себе устами жрицы.
Я с умиравшей матерью сидела,
Когда служительницы Артемиды
Пришли, чтоб возвестить мне волю Марса —
Идти под Трою и его оттуда,
Увенчанного, привести с собой.
Как видно, богу не нашлось замены,
Которая была б желанней девам,
Чем эллины, сражавшиеся там.
Повсюду воцарилось ликованье,
Раздались песни о деиньях славных —
О яблоке Париса, похищенье
Елены и Атридах-флотоводцах,
О Брисеиде, споре меж царями,
Пожаре кораблей, судьбе Патрокла,
О погребальных торжествах и мести,
Которыми почтил ты память друга,[75]
И об иных событьях этих лет.
Но, жгучими слезами обливаясь,
Рассеянно внимала я вестям,
Мне принесенным в смертный час Отреры.
Я к ней взывала: «Мать моя, позволь
С тобою мне остаться и проститься,
А этим женщинам вели уйти».
Но мать моя достойная, которой
Давно меня в поход послать хотелось,
Чтоб трон, прямой наследницы лишенный,
Не мог добычей честолюбья стать,
Ответила: «Иди, мое дитя,
Тебя зовет Арей. Венчай Пелида
И будь счастливой матерью, как я»,
И, руку нежно мне пожав, скончалась.

Протоя

Тебе Отрера имя назвала?

Пентесилея

Да, назвала, и порицать за это
Кто станет мать, что верит в дочь свою?

Ахилл

Как! Ваш закон и это воспрещает?

Пентесилея

Хоть дочери Арея и невместно
Противника искать, а надлежит
Избрать того, кого ей бог укажет,
В бою ей подобает устремляться
К сильнейшим из врагов. Ведь так, Протоя?

Протоя

Да, так.

Ахилл

Но дальше…
Пентесилея
Целый долгий месяц
Проплакала я горько над могилой
Усопшей и к короне, сиротливо
Лежавшей близ меня, не прикасалась,
Пока настойчивый призыв народа,
Который жаждал выступить в поход
И вкруг дворца толпился в нетерпенье,
Меня на трон не вынудил воссесть.
Вошла я, раздираемая скорбью,
В храм Марса, где дала мне жрица лук,
Державы амазонок звонкий символ,
И показалось мне, что мать со мною
И что наисвященнейший мой долг —
Ее последнюю исполнить волю.
Тогда я, саркофаг ее осыпав
Душистыми цветами, повела
Рать амазонок к городу дарданцев,
Скорей желанью матери моей,
Чем зову бога Марса повинуясь.

Ахилл