Пепел

– Да. Но, мой милый Кьюм, зачем нам завоевывать то, что уже однажды было нашим? Сколько мы уже бомбим Гаруду? Почти двадцать лет! Ты представляешь? Совсем недавно люди думали, что длинные войны прошлого – всякие Тридцатилетние или Столетние – ушли в небытие из-за гигантских скоростей и мощностей, однако они ошиблись. Вначале ставилась задача как можно быстрей вбомбить вайшьей в каменный век для нейтрализации противодействия. Эта теоретическая планка давно была перепрыгнута, исключая казус с последней ракетной атакой. Однако на этом вооруженные силы не остановились – команды не было, наоборот: военные усилия стали нарастать. Они, правда, стали вестись более лениво, менее ажиотажно, с солидными перерывами, однако с применением не меньшей разрушительной мощи. И какова же ныне цель?

Подполковник посмотрел на Хадаса пристальным, мало что выражающим взглядом. Пилот не стал отвечать: он опрокинул в высокую рюмку бутыль. Лилось медленно, но привычно: сказывалась малая сила тяжести, зато плюхало бурно – именно поэтому вся местная посуда имела большую, чем обычная, глубину. Дюбари дождался, пока Хадас долил себе, и опрокинул бокал во внутричеловеческую полость под названием желудок. Кьюм пригубил: напиток замедленно скатился по горлу, и беседа полилась далее.

– Цель, любезный «атомный ас», все хотят знать цель! А есть ли она? – Дюбари поднял указательный палец. – И даже если есть – можно ли ее понять? Знаешь, а ведь были люди, которые предупреждали еще до первой колонизации. Провидцы какие-то. Ведь говорили нам, дуракам: не суйтесь вы на планету, нет смысла ее колонизировать – выйдет боком.

– Вильяловос, – неосторожно подсказал Хадас.