Пепел

На Хадаса набросились сразу с трех сторон: один из нападающих имел прорезиненную дубину, не оставляющую следов, двое других применили ноги. Хадас не слишком опасался ударов, и, наверное, зря: уменьшился только вес, масса осталась прежней. Он перехватил вооруженную руку главаря и легко бросил его через себя, не сходя с места. Затем он успел схватить одну из ног, которая после нанесения удара по его бедру возвращалась в исходное положение. Хадас действовал очень быстро для этого мира уменьшенного веса, за два месяца на настоящей планете он привык к большему гравитационному сопротивлению среды. Второй нападающий, так же как и главный, отправился в замедленный полет на встречу со стенкой. Однако оба успели сгруппироваться, семикратно уменьшенная сила тяжести была в этом случае положительным, берегущим шейные позвонки фактором. А пилот тем временем отправил в полет еще одного из техников. К нему уже подскочили следующие трое, и это было на руку, он не хотел терять столь устойчивую оборонительную позицию. На этот раз он успел получить четыре чувствительных удара по ребрам, блокировав более опасные. Поскольку сдвинуть его с места без хорошей точки опоры было трудно, а никто из нападающих ее не имел, каждый их удар по законам физики получался с отдачей, и потому они тратили время, восстанавливая удобное положение после каждого выпада, а Хадас не терял понапрасну даже долей секунд. Он перехватывал все, что успевал, и отправлял в замедленный полет-падение. Совершив воздушное путешествие, нападающие вновь набрасывались на него, но уже менее рьяно. Хадасу было некуда отступать, а потому вопрос жизни, а может, всего лишь недели госпиталя решало ритмичное усиленное дыхание: не зря, ой не зря он проводил на тренировочных комплексах столько времени. Драка длилась еще очень недолго, менее нормального раунда в древнем боксе, однако каждый из агрессоров уже успел побывать в коротком свободном полете не по одному разу, и, не имея допуска к управлению обслуживаемым ими летательным машинам, техники стали более близки к настоящим птицам. У них добавилось злости, но верх брало недоумение. К тому же, несмотря на уменьшенную по сравнению с жертвой нападения сердечную нагрузку, некоторые из них начали испытывать одышку, а Хадас все еще был на ногах. Иногда техники подбадривали себя и друг друга криками типа «Бей шпиона!» или еще похуже. Однако на их стороне был явный количественный перевес, и к началу второй минуты у Хадаса начало сбиваться дыхание. Медленно и нерешительно по его лицу стекали большие капли пота, а одежда уже впитала предельную для себя порцию влаги, но ему не давали перерыва, а ряды наступающих поредели только на двух человек. Трижды ему угодили по лицу: все удары пошли вскользь, однако он ощутил несколько забытый вкус крови. Хадас не впадал в отчаяние, вряд ли его тут собирались убивать. Попадания по туловищу он более не считал, а к концу долгой, сто двадцатой секунды ему припомнилось доброе старое регби на далекой планете Земля, и он почувствовал второе дыхание. Главное было не сходить с места, чем дольше он стоял, тем более микроскопических, почти умных волосков коврового покрытия переплеталось с подошвами его ботинок, наращивая его главное преимущество – точку опоры, ту самую вещь, которой еще Архимеду недоставало для опрокидывания планеты. Еще через двадцать секунд атака стала совсем вялой – выдохлись все. Она проходила скорее по инерции, чем по воле принимающих участие. Удары стали менее точными, к тому же Хадас сумел прибрать к рукам резиновую палку. Он сразу стал более длиннорук и смог нейтрализовать слишком опасные, снабженные утяжелителями ноги врагов. Главарь нападающих, лишившись оружия, с вывернутой, а может, и переломанной рукой, уже отдыхал в сторонке. В распоряжении наступающих не имелось булыжников или чего иного с метательными свойствами: это была не какая-нибудь городская подворотня на благополучной матушке-Земле, они находились на стерильной космической станции, выдраиваемой автоматическими роботами-пылесосами. Поэтому бой велся только на ближней дистанции, и Хадас, несмотря на усталость и многочисленные ссадины, уже одержал моральную победу.

– Шли бы вы своей дорогой! – тяжело гаркнул он в промежутке между атаками. – Разминка окончена, сейчас начну убивать!