Пепел

Хадас припомнил какие-то доходящие до него слухи, но тем не менее отрицательно мотнул головой.

– Не прикидывайтесь, Кьюм, ясное дело, слышали. Туда мы и отправимся. Царем-императором мне там быть не придется, да уж ладно. Оно и поднадоело. Знаете, где находится Подводный Мир? Он в Южном океане.

Хадас заинтересовался:

– В океане Ишкуру? Мне только непонятно, как вы поддерживаете связь с другим полушарием. Этого просто быть не может: наши спутники контролируют все диапазоны, а для направленного сигнала у вас нет ретрансляторов.

– Слушай, пилот, – расплылся в улыбке превосходства Аргедас. – Мы делаем совсем, совсем по-другому. Мы используем бесплатные зеркала. Мы связываемся только тогда, когда между нами проскакивает метеор: они врезаются в атмосферу часто, я тебе гарантирую. Мои астрономы не даром едят, точнее, ели свой хлеб. Метеор оставляет высокоионизированный след с определенными свойствами – он и является отражателем.

«Вот черт! – ругнулся про себя Хадас. – Опять мое любопытство добавило мне проблем. Узнал на свою голову еще один секрет, теперь он тем паче не выпустит меня живым».

– Так вот, Кьюм, я мог бы повысить вас в статусе, но, думаю, вас это мало волнует, да и развалилась наша иерархическая система. А вот жизнь, как я понимаю, вы любите, не правда ли? Там, в этом новом для вас и для меня мире, никто не узнает, что вы с Земли, если сами не проболтаетесь. Там вас будут уважать, как титана, отомстившего вместе со мной ненавистной Маарарской базе. Так что я даю вам шанс. Подданных своих я, к сожалению, спасти не могу, самолет у меня только один. Знаете, Кьюм, я очень надеюсь, что уже прикончил ваш родной земной форпост, но, как реалист, допускаю и неудачу. На этот случай у меня есть запасной вариант, но здесь я не хочу сглазить. Поэтому в ближайшее время, я думаю, ваш «Фенрир» нанесет по городу удар. И спасаюсь я прежде всего не потому, что хочу выжить, в отличие от вас, а потому, что хочу узреть дело рук своих и своего народа. Узреть или хотя бы узнать наверняка, что дело сделано до конца.

* * *

В очередном открытом Аргедасом помещении были люди, но в них он стрелять не стал. Здесь его встретили как полагается, с докладом и почестями. И здесь Хадас наконец-то узрел летающую машину. Она стояла вертикально, направляя острый нос в закупоренную шахту. Аргедас отослал всех вон, кроме главного техника. Это был статус Десять, однако диктатор велел статусу Ноль – Хадасу проверить готовность самолета к вылету, то есть работу вышестоящего статуса, что было явным нарушением субординации. Хадас осматривал долго, общие принципы летательного аппарата были ясны. Здесь не было атомного движка, но это даже упрощало дело. Ясно, он не мог проверить машину досконально, это была совершенно неизвестная конструкция, но он желал ознакомиться, и никто не ограничивал его во времени.

Краем уха он слушал разговор статусов. Оба беседовали почти как равные, чувствовалось, что они давно знакомы и уважают друг друга. Диктатор был без защитных очков, и «слепилка» его болталась на поясе. Искоса поглядывая на них, Хадас думал о предстоящем. Не хотел он попадать ни в какую подводную страну, а тем более мир, хватило с него и этого. Он хотел домой, на родную базу. Он не знал точного количества запущенных Аргедасом ракет, не знал их боевых характеристик, но он очень надеялся на земное технологическое превосходство. Сейчас, глядя на нависающий над собой корпус, он прикидывал шансы на освобождение. Он знал, что они есть.

* * *

Потом они скинули ласты, сбросили маски и все лишнее. И они бежали, и Грегори параллельно пытался считать не только шаги, но и секунды. А потом они дрались и стреляли в темноте. И даже когда Грегори разряжал в выскочившего из-за угла человека подводное ружье (было обидно бросить его, так ни разу и не попробовав, хотя бы на суше), его подсознание не сбивалось в счете. Но пришлось бить и ножом тоже – вот теперь стало не до счета, даже подсознательного: здесь находилась засада, их ждали – оказывается, в «Матоме» тоже имелись спелеологи. И нож Грегори бил, подчиняясь интуиции и еще звуковому сопровождению, а все оттого, что теперь вокруг была полная тьма: и те и другие погасили электрические фонари, а наглазники-ночники мешали, да и некогда было их напяливать на лицо. И та же интуиция уводила его тело из-под ударов: дважды чужое наточенное железо билось о камень позади, рождая искры. Тогда он сразу делал встречный выпад: как мало сопротивления оказывало живое тело лезвию – так, аморфная дряблая масса, лишь слои свитеров, донельзя нужных в борьбе с сыростью и ревматизмом, пытались… Но что они могли? И задавленные, пораженные ужасом всхлипы подтверждали сделанное. И Грегори уходил в сторону, напрасно ощупывая миниатюрный автомат: в столь малом пространстве, имея вокруг не только врагов, но и собственную команду, он не мог использоваться. И снова в дело шел клинок – седая древность, как в Фермопильском проходе или еще раньше.