Пепел

Федор так говорил о своих людях и о себе. — На нас нельзя обижаться. В гневе мы можем многое наговорить, но, если будет нужна наша помощь, или кажется, что ситуация тупиковая, на нас можно рассчитывать. Мы своих не бросаем.

Во время пути нам задавали много вопросов. Часто наши беседы переходили из дружеско-непринужденных в подобие допроса.

— Так вы с Запада? — Задал вопрос Федор. Он только что подкинул дрова в костер и грузно рухнул на свое место на стволе сломанного дерева, которое мы принесли, когда выбрали место для ночлега, на одной из множеств дорог, ведущих на восток.

— Да, мы пришли с другой стороны стены, с запада. — Ответил ему я.

Хм… — Брови Федора были нахмурены, а на лице читалась озабоченность вопросом. Он был старшим группы поисков и разведки. Его группа осматривала территорию в поисках стоянок мутантов и проверки машинных устройств, а также других спрятанных ими ловушек.

— Вы проделали немалый путь, чтобы добраться до нас, — Продолжил Федор. — и, как я вижу, очень опасный. — Он указал на мой наполовину пустой рукав, под которым была покалеченная рука. Он еще ни разу не спрашивал о том, как я её потерял.

Я тяжело выдохнул.

— Это было сложно, но мы справились.

Рядом со мной сидела Джейн, в её объятиях мирно спала Алисия. Я испытывал безмерную нежность и любовь к ним. Если раньше меня ничего не сдерживало, не останавливало, то теперь я был в ответе за них. У меня были свои обязанности и обязательства перед ними.

— Скажи, а как ты потерял руку? — Вопрос был прямым и в голосе у Федора звучали стальные нотки. — Это случилось недавно, я ведь прав? Ты не жмись, а давай рассказывай.

Мне ничего не оставалось, как рассказать всю правду. Рассказчик из меня вышел не очень, но даже то, что у меня получилось выжать из себя, произвело сильное впечатление на Федора. Я рассказал свою историю о том, как служил на рубеже, как мы с Джейн нашли Алисию и последующее решение покинуть ряды защитников рубежа. Местами он меня перебивал и что-либо уточнял. В местах, где мой рассказ достигал критической отметки, глаза у Федора начинали блестеть охотничьим азартом. Когда я закончил, Федор сидел, уперев руку в свой бок, от его взгляда создавалось впечатление, будто бы он пытается просверлить меня своим взглядом.

— Я понимаю, тебе сложно поверить в то, что ты сейчас услышал. Но как бы все это не звучало странно и как бы сильно ты не верил моей истории — это чистая правда и мне нечего скрывать от тебя. — Отстегнув защелку на куртке, я вытащил осколок клыка волка, который оставил на память. — Вот, держи.

Не меняя позы, он поднял руки и поймал белоснежный обломок клыка.

— Это все, что я оставил в память об утраченной руке. Этот клык единственное, что может служить доказательством.

Федор внимательно слушал меня и аккуратно вертел его в руках. Осколок был очень острым и был немного больше руки северянина. Он внимательно его осматривал, несколько раз прокрутив его в руке, как бы взвешивая его. Впившись взглядом в белую кость, он ненадолго задумался.

— Шанель, иди ко мне девочка.

Услышав голос Федора собака, которая мирно спала рядом со своим хозяином, вскочила на голос, который её позвал и быстро подбежала.

— На, держи. — Федор протянул осколок. Собака подошла ближе и принюхалась. Когда ей оставалось несколько шагов до клыка, она резко остановилась, поджала уши и хвост, заскулила и стала пятиться назад, пытаясь отойти подальше от того, что ей протягивали.

— Смотри, а ты, оказывается, не врешь. — Он протянул клык мне обратно. — Вот только не пойму я, как ты жив остался после взрыва и к тому же не умер от кровотечения. Слишком много везения для одного человека.

После того, как Федор договорил, настала тишина, мы все ушли в свои мысли. Его можно было понять, приходят люди, не свои, а с запада. Люди эти, как оказалось беглецы, да еще и вооруженные. Это могло поставить в тупик любого и, если бы не доброта Федора, любой другой на его месте не стал бы заморачиваться, а попытался бы избавиться от нас.

— Мы идем в город. — Федор прервал гнетущею тишину. — Там я передам вас старейшинам, они и будут принимать решение, оставить вас или выселить и отправить восвояси.

Я догадывался о том, что мы еще не в безопасности. Но, как ни странно, я не переживал о решении старейшин. Что бы не случилось мы уже сделали многое, а по моему опыту я мог с точностью сказать: нет тех ситуаций, из которых не было бы выхода.

— Сколько нам еще идти? — Спросил его я.

— Пару дней до первых форпостов, а оттуда неделю-другую до города. — Он задумчиво потер бороду ладонью. — Там вам сделают временные карточки пропуска.

Федор встал со своего места и подошел ко мне вплотную.

— Главное, Аксель, не делай глупостей. Я думаю все будет хорошо, главное терпение и спокойствие. Ты отдыхай, а я пойду сменю своих на посту. — Он развернулся ко мне в профиль и пристально всмотрелся в вечерний сумрак. — Утро вечера мудреней. — После этих слов он развернулся и ушел.