Пепел большой войны. Дневник члена гитлерюгенда, 1943-1945

Затем появился и папа, и вскоре мы все вместе, как в былые времена, ехали в нашей пролетке по Свадебному мосту домой. Отец пустил лошадей рысью, да они и сами хотели побыстрее очутиться в родном стойле.

Рождество мы отмечали, как это было заведено с давних пор. В сочельник каждая семья собиралась за столом в доме на своем дворе. В первый же день праздника мы побывали в Шволове, чтобы повидаться со всей родней. На второй день мы собрались у дяди Мартина, отмечая там праздник с мютценовскими родственниками. А на третий день все снова пришли к нам, вся шволовская и вся мютценовская родня. Если бы не отсутствовали некоторые из родственников и не погибшие на фронте, то все было бы совсем как в прежние времена.

Мой двоюродный брат Герберт находился в отпуске на излечении. Он получил сквозную рану в горло и перенес четырехчасовую операцию. Кроме того, при отсутствии необходимого кровоснабжения, у него развилось кислородное голодание мозга, в результате чего он теперь вообще не может разговаривать. Он лишь обводит всех беспомощным взглядом. А каким веселым и живым он всегда был! Теперь его взгляд навсегда потух. Несколько раз он порывался написать что-то на столе, но эти попытки заканчивались уже после нескольких первых букв, он не в состоянии додумать свою мысль до конца. Тетя Эрна ужасно переживает из-за этого, но она рада хотя бы тому, что ее старший сын вернулся домой. В январе он должен отправиться в школу в Штаргарде,[85] где будет снова учиться говорить.

В Сильвестр[86] мы с Вальтрауд отправились в Штольп. Нам удалось еще раз побывать в кинотеатре, в военной форме все-таки легче было купить билеты, так как кинотеатр всегда переполнен.

Все поезда в этот отпускной период тоже были битком набиты. Всю дорогу от Штольпа до Свинемюнде мне пришлось стоять.

На батарее же все ребята вспомогательного состава в первый раз в жизни напились допьяну. Мук и Йерсин заблевали весь блиндаж. Каждый оприходовал свою бутылку красного вина на обратном пути в поезде. Сильвестр превратился во всеобщую дружескую вечеринку. На столе был и шнапс, так что даже Тегге изрядно набрался.

Наш «дружок» Шик уходит в школу подводников. Хорошо, если его здесь не будет. Мне он не нравится.

А что принесет нам новый год? Окончание войны? И что мы можем сделать? Ожидать вынесения приговора, попивая чаек?

Сегодня последняя треть наших ребят из вспомогательного персонала ВМФ убывает в краткосрочный отпуск, в том числе Мук и Арно. Цицевиц еще не вернулся из рождественского отпуска. Он, разумеется, легко может раздобыть больничный лист за подписью военного врача через кого-нибудь из членов своей широко разветвленной семьи, а потом рассказывать нам, как он простудился во время отпуска.

Завтра у нас еще воскресенье, а потом снова начинается служба. Вчера впервые за эту зиму пошел снег, до этого же у нас стояла настоящая весенняя погода.

4 января 1944 г.

И снова к слову о погоде: в последние дни снова наступила оттепель, лишь сегодня несколько похолодало. Вчера мы снова ездили в Свинемюнде на медицинское обследование. Я вешу уже 62 килограмма. Неужели я с 21 декабря смог набрать около 4 килограммов? Ну да, я ведь побывал дома и привез оттуда большой пакет всяких вкусностей.

Сегодня у нас снова начались школьные занятия, которые перемежаются боевыми тревогами. В последнее время англичане больше не появляются по вечерам, зато нас уже пару раз подняли по тревоге около трех часов утра.

Во время службы мы теперь учимся ближнему бою с танками. А вечерами играем в карты двое на двое. Так и проходит день.

Старший фельдфебель Радау уходит служить на эсминец, его обязанности принимает добродушный Ленц. Великолепно! Ребята 1926 года рождения покидают нас 15 февраля. На прощание мы им споем: «Не падайте духом, малыши!»

6 января 1944 г.

Сегодня я буду описывать происшедшее более подробно. Вчера мы снова вели огонь, а именно по самолету-разведчику. Мы уже давно спрашиваем себя, почему эти разведчики появляются над нами едва ли не каждый день. И наши догадки наконец подтвердились!

Сегодняшнюю тревогу сыграли в три часа утра. Конечно, мы думали, что все будет как всегда: ведь Приттер вне досягаемости! Однако курс самолетов теперь проходил севернее Рюгена. К тому же машины летели с севера.

В воздухе начиналась заваруха. Каминке уже вел огонь. На звукоулавливающей аппаратуре не знали, какую цель следует обстреливать первой, поскольку англичане сбросили алюминиевые ленты.[87] В темном небе вспыхнули и стали медленно опускаться на парашютах осветительные бомбы. Наконец мы четко определили цель и тут же открыли по ней беглый огонь! Мои барабанные перепонки еле выдерживали такую канонаду! К тому же неконтактные взрыватели, которые я обслуживал, приходилось то и дело переустанавливать для взрыва на различной высоте в зависимости от обстреливаемой цели. Все это надо было делать чрезвычайно быстро.