Пепел феникса

– Я согласен, назовите имя! – Андрей Васильевич внутренне содрогнулся от своей решимости.

– Косоруков.

– Косоруков?! – Вот уж поистине ложный след. Признаться, было время, когда Андрей Васильевич и сам подозревал начальника полиции во всех смертных грехах, но, будучи человеком взвешенным и рассудительным, признал ошибочность своих суждений. Зачем же Косорукову устраивать такое-то представление?! И дело здесь даже не в том, что начальник полиции трусоват и лишен фантазии, дело в его непробиваемой глупости. А злоумышленник хоть и воплощение вселенского зла, но ума и хитрости невероятной. Да и что гадать, когда доказательства страшного злодеяния заключены в хрустальные сосуды и хранятся в самых недрах земли. Это ли не шутка, достойная сатаны?!

– Я не прошу вас о многом. – Барон по-своему расценил молчание Андрея Васильевича. – Не прошу рисковать своей жизнью и бросаться на защиту невинной жертвы. Мне нужно лишь, чтобы этой ночью вы присмотрели за господином Косоруковым, дали знать, если он что-нибудь предпримет. Ну, вот хоть через своего слугу. Он у вас парень смышленый. Я бы и сам, вы уж поверьте, но у меня тоже будет одно немаловажное дельце…

Немаловажное дельце… Сердце кольнуло от недоброго предчувствия. Как это удобно, как хитро: отослать излишне проницательного напарника присматривать за невинным человеком, а самому вершить злодеяния совершенно безнаказанно…

– Но отчего же именно на господина Косорукова пали ваши подозрения? – Осторожно, чтобы не заметил собеседник, Андрей Васильевич смахнул с манжеты пепел. – Помнится, вы сами уверяли меня в его непричастности…

– Я ошибался, – отрезал барон, и в глазах его полыхнуло недоброе пламя. – Мне стали известны некоторые обстоятельства… – Он надолго замолчал, а потом спросил: – Так могу я на вас рассчитывать?

– Можете, – Андрей Васильевич сдержанно кивнул, – но у меня есть еще один вопрос.

– Если это в моих силах, я готов на него ответить. Что именно вас интересует?

– Не поймите меня превратно, но я хотел бы знать имя особы, которой, по вашему мнению, угрожает опасность.

– Имя этой дамы мадемуазель Морель. – Барон улыбнулся так грустно и так искренне, что на мгновение, всего лишь на мгновение, Андрей Васильевич усомнился в правоте своих домыслов.

– Но, помнится, вы говорили, что…

– Так и есть. – Максимилиан фон Вид не позволил ему закончить. – У мадемуазель Морель есть все основания отвергать мои ухаживания и сомневаться в искренности моих намерений.