Пепел и Дым. Я (не) вернусь

– Будь дома, – повторил я. – Если парень вернётся, сразу дай знать. И умойся. У тебя тушь потекла. Сын увидит, испугается.

Захлопнул машину и в непривычной растерянности осмотрелся по сторонам. И где искать мальчишку? На глаза попались двое. Чуть не рванулся к ним, но одёрнул себя. Этим явно больше девяти. Для того, чтобы кого-то искать, надо хотя бы знать, кого именно.

Завёл двигатель и открыл присланное Полькой фото. Девять. Когда успела?! Моему сыну ведь могло быть столько же. Или дочке…

Тряхнул головой. Нечего думать об этом. Посмотрел на дисплей.

– Чёрт подери! – сорвалось с языка.

Мальчишка смотрел исподлобья. Колючий взгляд готового стоять на своём до упора львёнка. Глаза светлые – то ли серые, то ли голубые, так и не разберёшь. Волосы русые, прямые. А ведь где-то я его видел… Где, вспомнить не мог, да и некогда было.

– И где тебя искать, Тимоха? – Я швырнул телефон на приборную панель, вгляделся в дорогу.

По двору ехал не торопясь. Не проскочить бы, если парень появится в поле зрения. Светлые глаза, русые волосы, упрямый взгляд… Ирония. Злая ирония. Губы искривились сами собой.

Если бы не появившаяся на горизонте стайка ребятни, загнал бы себя мыслями. Тут же хочешь – не хочешь пришлось рассматривать пацанят. Нет. Ничего и близко похожего.

«В какой школе он учится?» – набрал текст и скинул Полине.

Номер она прислала сразу же. И обычной, и музыкальной. Вдобавок – адрес ближайшей бургерной с пометкой, что обычно она его туда не пускает.

Не мать, а дьявол. Ведьма.

Вместо хоккея – трындычалка с клавишами, вместо жареной картошки – куриная грудка на пару. Я бы на его месте тоже отделался от неё на вечер-другой.

Но на самом деле весело не было. Пока доехал до школы, исколесил ближайшие дворы. И опять ничего. Раз даже вышел из машины, позвал играющих на площадке ребят. Те только затрясли головами. Не видели, мол, не знаем.

Полина

Мобильный пикнул. Я вздрогнула. Схватила его. Прочитав, что прислал Егор, тут же написала номер общеобразовательной и музыкальной школы. Подумала и добавила ещё один адрес. Больше в голову ничего не шло. Мозги будто в кашу превратились.

Посмотрела в зеркало. Под глазами – растёкшаяся тушь, сама бледная, как из могилы.

– Сын увидит – испугается, – получился сип.

На слове «увидит» глаза наполнились слезами. Сын… Когда-то, больше девяти лет назад, мне предложили отдать его в дом малютки. Тогда я была глупая и не умела держать язык за зубами. Вывалила на санитарку всё, что думала об этом. Помню, как она сказала тогда, что я не смогу любить этого ребёнка. Особенно въелось в память слово «этого». Если бы тогда я была хотя бы чуточку сильнее, бросилась бы на неё и расцарапала лицо. Хорошо, что не бросилась. Хорошо, что тогда я ответила: «Этого не смогу – смогу своего. Тимофей – мой сын, и я уже люблю его. Люб-лю».

Последнее слово сказала шёпотом, по слогам. Санитарка промолчала, а я только спустя несколько лет поняла, что слова могут быть сильнее, чем самые острые ногти. Сильнее, чем боль. Сильнее слов может быть только ненависть и любовь.

Да, отца Тима я ненавижу так же, как люблю сына. Если бы мне предоставили выбор: смерть одного в обмен на жизнь другого, – он был бы однозначным. Сильнее любви матери к своему ребёнку нет ничего.

Егор

Ни на прилегающей к школе территории, ни в ресторане быстрого обслуживания Тима не оказалось. Школьный охранник подтвердил, что сын Полины ушёл вместе с одноклассниками. Запомнил он это хорошо, потому что мальчишки вели себя из рук вон. Пинали банку из-под йогурта до тех пор, пока не загнали её в импровизированные ворота.

Не зная, что ещё сделать, я решил объехать дворы у школы.

– Эй, парни! – окликнул мальчишек, проезжая мимо подворотни.

Один, посмелее, покосился в мою сторону, но не подошёл. Пришлось выйти самому.

– Что надо? – хмурясь, спросил он недоверчиво.

Другой уставился на меня.

– Вы же… – Глаза распахнулись. – Егор Дымов! Пацаны! – завопил он во всю глотку. – Это Егор Дымов! Видали?!

Интерес сыграл мне на руку и позволил живо завладеть пацанячьим доверием.

– Мне нужен Тимоха. – Я достал телефон и показал ребятам фотографию. – Знаете такого? Может, видели?

– Да он тусует с остальными, – махнул смелый в сторону дворов. – Мы домой пошли, а они остались. Тим самый крутой. Он круто играет.

– Круче меня? – хмыкнул я.

Парни загалдели, но времени на трескотню не было. Пришлось оставить автографы и распрощаться.

Небольшой крытый каток находился в детском парке. Крики пацанят слышались издали. Каток так себе – мелкий, старый, но недорогой.

Остановившись у входа, я пару минут наблюдал за игрой. Ребят было человек десять – самым старшим лет по тринадцать. Но среди всех выделялись двое, в одном из которых легко угадывался Полин сын.

– Музыкальная школа, говоришь! – выговорил я тихо, в никуда. – Ты бы его ещё на цепь посадила. – Кузнецов! – гаркнул вовсю. – Давай сюда! Дело к тебе!