Пепел и перо

Джесс повернулся на звук голоса и увидел мать, бегущую к нему по узким каменным ступенькам главного входа. Подбежав, она обняла Джесса. На секунду он замер, в полной панике уставившись на Брендана, который скрестил руки на груди, а потом осторожно обнял мать в ответ. Селия Брайтвелл всю его жизнь была где-то на расстоянии; Каллум женился на ней ради статуса и денег, не любви, и хотя она была вполне добросовестной матерью, никогда не отличалась сердечностью. И уж точно она никогда вот так не обнимала сына прежде. Если бы не ее знакомое лицо и дорогое платье, Джесс бы и вовсе решил, что кто-то притворяется его матерью.

– Я боялась, что ты никогда не вернешься, – сказала ему она, снова отступив на расстояние вытянутой руки и оглядев сына. Впервые в жизни Джесс подумал, что, наверное, унаследовал от нее цвет глаз, как и Брендан. Он не помнил, какие глаза были у их мертвого брата Лиама. Скорее всего, как у отца, решил он. – Каллум мало что мне рассказывал, знаешь ли, но я знала, что ты в жуткой опасности. Ох, Джесс!

– Я в порядке, – сказал он, и прозвучало это неловко. Он прочистил горло и попытался говорить добродушнее. – Я скучал, мама.

На самом деле она всегда была матерью, ничего более сердечного. Но опять же, Каллум всегда был па, но в этом слове тоже подразумевалось мало любви…

– А я как скучала, – сказала она и поцеловала его в щеку, что окончательно повергло Джесса в шок. – Добро пожаловать домой, мой дорогой.

Затем она поспешила поприветствовать Брендана с таким же порывом эмоций, отчего брат Джесса, должно быть, удивился не меньше, однако у Джесса не было возможности посмотреть. По ступенькам к ним спускался отец, он шагал размеренно и властно, опирался на эбонитовую трость, которая ему вряд ли была нужна. Зная их па, можно было предположить, что внутри трости скрывался отравленный клинок.

– Джесс, – сказал отец, когда они оказались лицом к лицу.

– Па, – ответил он и оказался совсем не готов, когда отец – как и мать до этого – заключил его в крепкие, удушающие объятия. Это сбивало с толку, но в то же самое время Джесс чувствовал, что внутри у него будто стихает некая буря. Неужели ему это было нужно? Боже упаси, если так, потому что, очевидно, все это было лишь представлением. Па был вполне способен разыграть спектакль, чтобы впечатлить нужных людей… только каких именно людей?

О, ну разумеется. Аниту.

Каллум отпустил Джесса и так же тепло поприветствовал Брендана, а потом чинно, формально поклонился Аните.

– Ваш отец всегда говорил, что вы прекрасны, как рассвет, – сказал Каллум. – Вижу, на этот раз его талант поэта его подвел, ведь вы куда прекраснее, моя дорогая.

Анита поклонилась в ответ и подошла, чтобы дружелюбно поцеловать его – по разу в каждую щеку, а потом легонько в губы.

– Мой отец передает наилучшие пожелания, дядюшка, – сказала она. – Для меня честь оказаться в вашем доме.

– Вам всегда рады, дорогая моя. В конце концов, вы же часть нашей семьи. – Каллум, по-прежнему притворяющийся, сильный и коренастый, как бочка, по-прежнему разодетый в дорогие вещи, только чуть костлявее и слегка поседев в сравнении с последними воспоминаниями Джесса, протянул Аните согнутый локоть, и она взяла его под руку, точно принцесса. – И я вижу, прекрасная юная Морган также снова с нами. – Он поклонился и ей, небрежно, и Морган кивнула в ответ. – Все ваши друзья, надеюсь, пережили путешествие? Это говорит о ваших непре-взойденных навыках. Немалое достижение.

Весь этот очаровательный поток комплиментов, сообразил Джесс, был ради Аниты. Джесс покосился на Брендана и увидел подтверждающий его догадку блеск в глазах брата. Циничный, но до странности самоуверенный. Воспоминания Джесса о холодном характере матери его не подводили. Как не подводила его и память о побоях, которыми отец не гнушался, когда старался научить Джесса, как нужно доставлять контрабандные книги по Лондону.

Родители отправились приветствовать остальных с не меньшим рвением, а потом повели всех в замок.

– Вот это представление, – сказал Брендан, зашагав бок о бок с Джессом, и Джесс в ответ скривил рот, делая вид, что его сейчас вырвет. – Что? Хочешь сказать, не рад вернуться к родной семейке?

– Чувствую, мне тут рады как никогда, – сказал Джесс. – Вы на самом деле живете в этой куче камней или это просто сцена для представления или чего вы тут разыгрывали?

– О, я здесь живу. По крайней мере, пока что. – Брендан покачал головой, изогнув губы в ухмылке. – Да ладно тебе, братишка. Я помогу расселить всех по спальням. Тут двадцать запасных комнат, в каждой из которых с легкостью можно разместить троих, и еще с десяток в гостевом домике…

– Гостевом домике?