Пепел и роса (СИ)

Вот, значит, как жизнь поворачивается. Это все, конечно, изменит мою жизнь, но к добру ли? Само собой, ссылка графа или опала точно прибавила бы хлопот и огорчений, но я привыкла уже жить без надзора… С другой стороны, всегда можно попросить помощи или денег, да и по-родственному оказаться на разных балах и приемах.

Так и не определившись в своем отношении к назначению родича, я отправилась ко сну.

Утром помаялась и все-таки поехала в Усадьбу проверять состояние больного. Граф пребывал в наилучшем настроении за время нашего знакомства: сброшенное с плеч губернаторство отчего-то только радовало и наполняло умиротворением.

— Чай будешь? — он с легким умилением наблюдал как я переминаюсь с ноги на ногу.

— Да я тут… Хотела посмотреть… Повязки проверить. — дома чудить проще.

— Да иди уже. — рассмеялся хозяин дома.

Тюхтяев был застигнут за поеданием жареной курицы, и я вызверилась на него по полной — как привыкла с Петей и почти так же, как с Фохтом по ту сторону нашего приключения. Тот смутился и все порывался спрятать тарелку под кровать, чем изрядно меня рассмешил. Рана была прекрасна — ни свищей, ни воспалений, чудесные корочки. Я потыкала ее в свое удовольствие и только потом заметила странное выражение лица Тюхтяева.

— Что-то не так? Больно? — всполошилась я.

— Нет. — он рассматривал меня как впервые. Потом взял мои руки в свои и поцеловал кончики пальцев. Сначала на правой, потом на левой. Медленно и очень чувственно получилось. Контраст очень жесткой щетины, горячих губ и пристальный взгляд, прожигающий до затылка, но не подозрительно или ехидно, как обычно, а совсем иначе, словно темный янтарь глаз плавился прямо сейчас. Даже дыхание перехватило — и это у меня-то.

Ну вот зачем, а? Так же все хорошо шло…

— Михаил Борисович! Это неэтично, когда пациент флиртует с доктором. — попыталась пошутить я. Вот только комок в горле мешает беззаботно похихикать.

— Так я же не всегда буду пациентом. — улыбнулся он почти прежней своей улыбкой.

— Если станете есть что ни попадя — надолго задержитесь в этом статусе. — строго произнесла я и отправилась восвояси. Почти что с достоинством, если бы еще не спотыкалась на пороге.

Викторианская мораль и ограничения в контактах между полами приводят к совершенно обратным результатам — мимолетные прикосновения становятся сильнейшим афродизиаком, люди придают пустячным контактам излишнее значение. Ну вот почему меня до дрожи пробрало? Тюхтяев — мужик неплохой, но видов я на него вообще не имею. Неприятный шепот рассудка сообщал, что Тюхтяев — улучшенная версия Фохта: тот же сыскарь, но опыта поболее, не считает, что служба и я не совмещаются, знаком со всеми моими тараканами (ну хорошо, не со всеми, зато без скидок на мое происхождение), вкус имеет специфический, раз на меня позарился, графа, опять же, устраивает… Возраст, конечно. Зато мозги есть. То, что не красавец — это точно не главное в наше время. А почему бы и нет?

14

На обратном пути мне взгрустнулось и захотелось праздника. Город лениво переживал июльский зной, знать скрывалась на дачах, курортах и в именьях, и лишь совершенно маргинальные личности вроде меня шастали по магазинам. Хотелось радости, позитива, приключений… нет, про приключения можно вычеркнуть, я их тут уже на три жизни наелась.

Мне удалось по случаю прикупить корсет более яркой окраски. Судя по косому взгляду продавца, это не пристало даме из хорошей семьи, но если бы кто знал, до чего надоела эта монохромность в белье. Зато чулки с вышивкой не считались пошлостью, а еще появились чудные летние и осенние шляпки с флоральными мотивами, поэтому удалось оторваться аж на две сотни рублей. И когда Фрол еще денег пришлет? Несмотря на шестизначный баланс на счете было неприятно, что средства утекали куда быстрее, чем притекали обратно. То бы еще этакое придумать, чтобы денег заработать быстро и законно? Мои таланты в карточных играх не позволят поправить финансовое положение в случае чего, а потенциальные женихи сплошь бессребреники.

Вот к слову о них… Он стоял в элегантном серо-голубом костюме, с новой тростью и этой своей полуулыбочкой на перекрестке, так что обойти или сделать вид, что не заметила — не получалось. Да и секундная заминка, покуда я вспоминала как правильно дышать, вряд ли укрылась от него. Не краснеть уже поздно, так и пришлось гордо, задрав носик к небу, отмерять брусчатку Невского проспекта.

— Доброго дня, Ксения Александровна! — ишь ты, даже котелок приподнял.

— И Вам всего наилучшего, Федор Андреевич!

— Могу ли я помочь Вам? — и ловко подхватил мои свертки.

Что остается делать? Скандалить на улице непристойно, так мы и направились в сторону дома с трилистниками. Долгая получится прогулочка.

— Как здоровье Вашего сиятельства?