Пепел и роса (СИ)

Ну пожалуйста, умоляю тебя, обернись. Вот просто обними и скажи, что все остальное ерунда и у нас все будет хорошо. Как угодно, тайно или явно, но будет. Пожалуйста, Федя…

Но это человек из другого теста, он медленно встает, не глядя на меня — и не отворачивается, и взгляд не поймаешь, разворачивается и уходит, чеканя шаги.

И было так горько созерцать его спину. Я второй раз плакала после его ухода. И если в первый верила, что все сделала правильно, то сейчас такой опоры у меня уже не было. И пусть я заслуживаю чего-то большего, чем эпизодические свидания под покровом ночи, но больно-то как, Господи.

* * *

Снимать швы с Тюхтяева я решилась на восьмой день. Особой информации о сроках у меня не было, вообще этот раздел Люська, видимо, сдавала без особой помпы, поэтому сначала пришлось убедиться, что все затянулось, перекреститься, и осторожно разрезать и выщипать все нитки. Я с утра собиралась как на казнь, пытаясь хоть как-то отложить пугающее. И придя в усадьбу, завела долгий беспредметный разговор с графом, потом попросила Сусаннну переделать мне прическу, но так и пришлось встать лицом к лицу с белоснежной деверью.

— Здравствуйте, Михаил Борисович! — чуть подрагивающим голосом начала. Не очень удачно.

— Вашими молитвами. — он все никак не мог решить ложиться или стоять.

Все же лег. Я подняла сорочку и буквально одним глазом поглядывая на ранение начала разрезать нити. Получилось быстрее, чем хотелось. Пинцетом начала вытягивать узелки и неожиданно дело пошло еще быстрее.

Вопреки ночным кошмарам, мучавшим меня накануне, вся конструкция не развалилась и не рухнула к вышитым туфлям петельками кишечника и умирающим в муках пациентом, так что первый опыт в настоящей медицине прошел вполне успешно. Мой восторг оказался еще больше, чем у пациента, особенно после того, как я призналась, что это мой дебют в хирургии.

— То есть как это — дебют? — господин Тюхтяев за ширмой одевался, но по такому случаю прервал этот непростой процесс.

— Ни разу раньше не зашивала мышцы и кожу. — не стоит сейчас делиться гинекологическими экзерсисами. — Зато получилось же! Вот что значит удача.

За ширмой неопределенно хрюкнули и в дальнейшем смотрели на меня с большой опаской.

* * *

— Ну что, жив? — весело поинтересовался граф.

Он в эти дни блистал жизнелюбием по неясным мне соображениям.

— Да, на этот раз выкрутился. — согласился Тюхтяев.

— А ведь говорил я тебе…

Что там такое говорил Николай Владимирович, мы не узнали, ибо на пороге усадьбы появился гость.

— О, это ко мне. — оживился пациент. — Имею честь рекомендовать вам доктора медицины Павла Георгиевича Сутягина.

Мы с графом уставились на пришельца. Доктор Сутягин, невзирая на малозвучную фамилию, оказался весьма приятным человеком чеховского типа. О своем сходстве с живым пока еще классиком он знал, и всячески его подчеркивал, чем вызывал во мне нездоровое желание подшучивать.

— Его Высокопревосходительство граф Николай Владимирович Татищев.

— Очень рад знакомству. — поклонился гость.

— Вот, дорогой мой, наш ангел, ее Сиятельство графиня Татищева.

— Дорогая Ксения Александровна, я очень рад с Вами познакомиться.

— Ксения Александровна, господин Сутягин будет очень рад обсудить с Вами Ваши находки в области фармацевтики. — сияющий Тюхтяев раздражал.

Ну вот это-то зачем?

* * *

Для начала наше знакомство омрачилось тем, что господин Сутягин заинтересовался лечением моего пациента. Михаил Борисович с радостью продемонстрировал свое пузико, после чего я услышала реплики о том, что рана, по-видимому была поверхностной, и посему вообще не требовала хирургического вмешательства. Я взъелась и по памяти набросала на листке схему с указанием слоев тканей. Павел Георгиевич лишь снисходительно улыбнулся, небрежно упомянув о женской впечатлительности и склонности к преувеличениям. Совершенно непристойную перепалку погасил сам Тюхтяев, предложив изучить зеленку. И тут оно понеслось.

Доктор Сутягин не планировал слезать с меня живой. Его очень интересовало все, а я высказывалась крайне меркантильно. Из полезного и простого я слила ему аспирин и зеленку. Результаты медика воодушевили, и я начала любоваться им у себя ежедневно.

Для видимости пришлось в одной из пустующих комнат оборудовать потемкинскую лабораторию и даже начать вести журнал лабораторных исследований. Мне так везло на уникальные догадки, кто бы знал! После очередного совпадения Сутягин начал коситься в мою сторону и вскоре я застала его за сущим мистицизмом — паразит приволок в мой дом серебро и упросил дать сделать анализ крови.

Терпение мое лопнуло.