Пепел и страховой бес

Девица направилась в сторону хлева-барака, лейтенант рысцой поспешил за ней, приятно шурша прелыми листьями. Избитый пес следил за удаляющейся парой с безнадежной тоской в умных глазах. Он знал, что девка обязательно вернется.

Внутри халупы было полутемно, сыро и воняло гнилой смесью объедков и псины. Через внушительные щели пробивался дневной свет. Собаки содержались каждая в своей клетке, будто лошади в стойлах, и тревожными взглядами провожали проходящих. Откуда-то доносились истеричные визги и ошалелое, отчаянное мяуканье.

– Вы здесь что, и кошек дрессируете? – задал дурацкий вопрос лейтенант, которому уже очень хотелось вернуться на свежий воздух.

– Типа того, – ответила красавица и распахнула железную дверь.

Будто в желудке раздавилось неосторожно проглоченное целым куриное яйцо, и скорлупа заскребла по пищеводу – лейтенант почувствовал, что его сейчас вырвет.

На застеленном соломой полу стояла длинная, как коридор, огромная, в человеческий рост, клетка. Внутри клетки невысокий мощный мужик в костюме охотника на вытянутой руке держал авоську, которая бешено трепыхалась, терзаемая тремя бультерьерами сразу. Внутри авоськи проглядывали куски мяса и окровавленная пушистая рыжая шерсть. Бультерьеры казались сошедшими с ума. Они возбужденно и глухо рычали, защемляя челюсти на терзаемой плоти. Тупоносые морды блестели от крови, маленькие свиные глазки горели лихорадочным огнем, псины напоминали размножившихся делением Князей тьмы из фильмов ужасов.

Лейтенант пошатнулся.

– Рубен! – позвала напарника девица.

– Я занят! – рявкнул мужик, обернувшись к двери в анфас и успев продемонстрировать свирепое лицо туземца-каннибала, окаймленное черной топорщащейся бородой.

– Он собак натаскивает, – равнодушно пояснила девка, – так что сегодня вам с ним потрындеть не выгорит.

Лейтенант кивнул и рывком бросился из помещения. Не стесняясь девки, не рассуждая, как он сейчас выглядит, Михаил Игнатик промчался между собачьими клетками, вывалился на благодатно свежий воздух и бухнулся на колени. Михаил сипло дышал, в животе кишки сворачивались в дулю. Мишке казалось, что его вывернет собственными кишками наизнанку. Но этого не произошло.

Михаил приложил руку к бешено бьющемуся сердцу, как бы пытаясь унять его. И за время спортивной карьеры, где ему подобные были подопытными кроликами, и в школе МВД Михаил Игнатик видел всякое, и считал, что уже ничто не может вывести его из равновесия, а если такое случится, он, наверное, возненавидит себя и будет презирать за слабость до конца дней. Тем больнее было понять, что с этим эпизодом все человеческое в нем начинало постепенно замирать. А может, это просто шок?

Красавица стояла рядом и курила, дожидаясь, пока парень оклемается. Поймав первый же осмысленный взгляд лейтенанта, она произнесла:

– А по поводу вашей собачки – мы могли бы с ней поработать. Какая, вы сказали порода? Кобель, сука?

– Нет, спасибо… Боюсь, для ребенка это получится слишком крутая морда. Если только…

– Что?

– Ну, может, у вас есть еще сотрудники.

Девка оскорбилась непризнанием ее и Рубеновых профессиональных качеств:

– Есть один переселенец, которому после Степанакерта, когда на его глазах его же детей в доме завалило, ничего не страшно. На голову, правда, поехал, и методы у него соответствующие. Совсем зверюга.

* * *

У тяжелой ржаво-коричневой двери мутнела зеленая табличка, истыканная рельефными буквами. Всяк входящий с надеждой вперивался в эту табличку, не иначе, как по-японски, прищурившись. Собственно, общий смысл втиснутых в жлобский формат предложений сводился к тому, что именно здесь изволит обитать Общество защиты прав потребителей. Гуманнейшая в точном смысле этого слова организация, которая имеет шансы пережить саму матушку Россию: иски одураченных потребителей приносят отнюдь не шуточный доход.

Пепел с силой толканул дверь. «Не фигово бы смотрелась вторая объява – типа смажь меня», – подумал он, и тут же поймал на себе ревнивые взгляды начинающейся с порога очереди. Пожилая дама с собачкой на руках сморщилась кисло, будто ей в рот выжали целый лимон:

– Молодой человек, дверью скрипеть не надо.

Пропустив конструктивное замечание мимо ушей, Пепел обозначил попытку протиснуться вперед.

– Куды прешь без очереди?! – дернула его за плечо сухопарая высокая шатенка, можно сказать, воплощенное изящество, лет примерно сорока пяти.

– Пардон, мадам, – поклонился Пепел, еле сдерживая смех.

– Да ладно уж… – пробурчала та, и отвернулась с подчеркнутым безразличием.

– Нет, не ладно! – возмутился боевого вида старикан, прислонился к стенке и сипло закашлялся, – не ладно!

– Да подождите, – нетерпеливо вступилась шатенка, – Вы, простите, по какому поводу?

– А тут по разным бывают?

– А как же, например, здесь – все с жалобами на телемагазин. Нет, подумайте только, продали мне средство для коррекции фигуры, и что? Как была, так и осталась, – хмыкнула жердеподобная шатенка почти задорно. Видимо, берегла агрессию на будущее.