Пепел и золото Акелы

…Убийство, совершенное в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения (аффекта), вызванного насилием, издевательством или тяжким оскорблением со стороны потерпевшего либо иными противоправными или аморальными действиями (бездействием) потерпевшего, а равно длительной психотравмирующей ситуацией, возникшей в связи с систематическим противоправным или аморальным поведением потерпевшего, — наказывается ограничением свободы на срок до трех лет или лишением свободы на тот же срок…

(Статья 107 УК РФ)

— Цыц, Верка! — шикнул Пиночет, чуть ли не с хрустом ниток выдирая из-за пояса «беретту». — Всем угаснуть!

Брякнулся о гальку кем-то оброненный шампур с недожеваным шашлыком и заскользил по песчаной горке обмылком. Беседа мгновенно пресеклась, будто из сети выдернули магнитофонный шнур. Осторожный — так беспокоят постояльцев в манерных гостиницах вышколенные горничные — стук во входную дверь повторился. Тук-тук-тук — и дальше думай сам. Хорошее место, конечно, подобрал под логово Пина, вот только ненадежны были здешние дверцы, оборудованные всего-навсего шпингалетами сортирного типа.

В отличие от Пиночета и его удалых бойцов, Пепел не дернулся, он продолжал доедать шашлык, запивая его пивом. Хотели бы застать врасплох — вломились бы на «ура» с разбегу. Хотят обмануть — начнут вести пространные разговоры через утлую перегородку.

Сергей сам себе криво улыбнулся — начались разговоры через перегородку. Фрол и Силантий обдуманно и плавно передвинулись из-под света в тень. Там и замерли. Причем, стали похожи на сучковатые стволы обычных таких корявых деревьев, и Сергей лишний раз пожалел, что судьба свела с этими молчунами на узкой дорожке.

— Это я, слышите? — негромко заблеяли с той стороны двери. — Я, Шелест.

Верка подобрала шампур, весь в инее жира, и попыталась спрятать в руке острием к локтю; гнедые черешни ее глаз заволокло туманом страха. Пиночет, чуть приопустив ствол, беззвучно прокрался к двери, но позицию, чтоб не схлопотать халявный гостинец в живот, выбрал не напротив, а прижавшись к стене:

— А кто еще там лишние сопят?

— Со мной Волчок и Тарзан. Вензелевские пацаны.

— А мусоров ты с собой не приволок? — решая, как себя повести, надумал потянуть время за пружинку вожак.

— Эй, Пиночет, — миротворчески загудел за дверью новый голос, — это Тарзан. Встречай двух гостей. Базар есть. Ну, стали бы мы обзываться, если б думали чего мутить, а?

— А не боязно? Вы ж про меня славу заряжаете, дескать я — беспредельщик. А ну как дверь очередью из калаша перережу?

— Калаша у тебя нет, не пучься выше телеграфного столба. А боялись бы, в ларьках бы сидели, — угрюмо отрезал Тарзан. — Короче, атаман, мы будем типа по-сиротски через дверь шушукаться или как?

— А если их не двое, а шобла? — свистящим шепотом нагнал дрейфу скользнувший к Пиночету Клепа. Тоже со стволом наизготовку.

— Двое. — Почему-то Пиночет был в этом уверен. Пожевал задумчиво губы и прошептал на ухо своему бойцу: — Не щелкай хлебалом, держи их в ракурсе, но и без истеричной дерготни.

Шумно вздохнул и тяжело, будто вагонетку попер, сдвинул шпингалет.

— Привет. — Первым в оранжерею втянулся подобострастно шустрый Шелест. Что это не кто-либо из вензелевцев, угадал бы и курсант школы милиции: по трусливому взгляду, брошенному на вожака, по приторно-заискивающему «Привет».

Следом вшагнули, важно держа фирму, но оглядываясь, пацаны Вензеля, профессионально скупыми бликами срисовали обстановку. Невысокий и необъятный в плечах. И худой, среднего роста, с глазами голодного волка. Пиджаки, мобильники на поясах, в руках демонстративно пусто — не одноразовые торпеды.

— Ну, пошли, потрем за жизнь, — засунув «беретту» за пояс, без особого радушия высказался Пиночет и, не проверяя, следуют ли дорогие гости за ним, зашагал в дальний угол оранжереи, где между лимонным и бутылочным деревьями покоилась стопка из четырех цинковых ведер.

Пиночет, Клепа и два незваных гостя расставили громкие ведра, будто собрались сразиться в наперстки, и без суеты, с показным депутатским достоинством, расселись. (?Какие гости, в них много злости, в них столько злости, что будь здоров?. — Эти песенные строчки пришли в голову Пеплу, наблюдавшему за «встречей на Эльбе» издалека). Чтоб не возвышаться над теми, кто по жизни выше, вьюном ерзающий Шелест присел на корточки по боку. Сурово бычащие брови братья Фрол и Силантий без объяснений выскользнули за дверь.