Пепел и золото Акелы

— Ты на понт не бери! Не с фраерами языки чешешь! — не выдержав напряжения, сорвался Тарзан. — Вензель тебе нас не простит. Не обыкновенно тогда завалит, а устроит конкретное гестапо.

— Ты переоцениваешь свою круть для Вензеля. — Пиночет небрежно втоптал окурок в ботаническую землю. — За половину барыша Вензель забудет и про тебя, и про кореша твоего. И над могилками не поплачет, и букет фиалок не положит.

Пепел вдруг въехал, что Пина просто играет. Сам с собой — в русскую рулетку. «Только в русскую рулетку не садись со мной играть. Знай, что в русскую рулетку я умею побеждать». Устроил что-то типа гадания на пистолетах. Выдержат его экстрим вензелевцы, не повыхватывают волыны, он пойдет на вальс с тигром-Вензелем. А не выдержат — значит, судьбе так интереснее.

И припомнилась Пеплу еще одна песня:

Они достали два зловещих пистолета
И перед нами начали трясти,
Мол, доставайте казначейские билеты,
А если проще, то российские рубли.

И Сергей внезапно вспомнил имя исполнителя этой песни. Вячеслав Ворон.

— Ладно. Ясно. — Волчок поднялся с перевернутого ведра. — Ясно, что передать Вензелю. Пошли, Тарзан.

Клепа подобрался. Не скрываясь, сунул руку в карман пиджака. Братья чуть подались вперед.

— Передашь по «трубе». — Пиночет не торопился вставать. — Скажешь, что я ценю СПОКОЙНУЮ жизнь. Еще скажешь, что пятьдесят процентов я принимаю, но из его рекрутов кроме вас двоих рядом с собой никого не потерплю. И хвосты буду рубить безжалостно. Вот такой у нас с ним будет договор.

Конечно, после этих слов Волчок с Тарзаном не выдохнули расслабленно, не заиграли их лица доверчивыми улыбками. Несколько ударов сердца стороны сверлили друг друга глазами. Потом Тарзан хрипло спросил:

— Это твое верное слово?

— Мое слово, — отчеканил Пиночет.

Волчок и Тарзан переглянулись.

— Тогда давай обсуждать ближайшие дела, — натянуто улыбнувшись, сказал Волчок.

— Давай. Но за столом оно как-то лучше будет, а? — Пиночет стал само радушие. — Шашлычком не угощу, не готовили на вас. Колбасками-огурчиками закусите. Главное, есть чем запивать закусь.

Сергей все еще не верил, что обойдется. И еще одна загадка пришла в голову — а откуда взялась и что тут делает Верка? Сколько всего игроков сегодня играет в покер?

Пиночет поднялся, расслабленно потягиваясь, дескать, засиделся за беседой, шагнул в сторону субтропического дастархана и, будто бритвой полоснул, выхватил «беретту» из-за пояса. Он сделал это быстрее, чем выхватывал смитэндвессоны Юл Бриннер. Шансов опередить у Волчка и Тарзана не было никаких, хотя они, разумеется, пасли взглядами и Пиночета, и Клепу. Не успевали они, да и все тут. Вот и замерли, расставив руки, словно собрались подергать штанги.

Выстрел прозвучал всего один.

Сизый пороховой дымок сквозняком потянуло на бутылочное дерево. Задребезжали в рамах засиженные мухами стекла. Серой ватой заложило уши. Взвизгнула Верка, и Сергей понял, что тоже не успеет ни ее под дых, ни по лампочке, и потому не шевельнулся. С черно-кровавой дыркой во лбу под лимонное дерево завалился Шелест. Сиреневая наколка на лодыжке под задравшейся штаниной, прилипший к подошве окурок.

— Я забыл указать этот пункт нашего договора, — невинно оскалился Пиночет, пряча ствол обратно. — Предателей ведь нам не надо, верно? Гаденыш предал раз, предал бы и второй. Пошли-ка за стол, чего застыли?

Братья выпрямили спины, но Пепел успел подглядеть в их разом окаменевших лицах недовольство исходом переговоров.

Через полчаса тело Шелеста легло во влажную землю ложных субтропиков. Под растущую в чужих широтах развесистую пальму. После похоронной процедуры перед пальмой была обратно воткнута табличка, покрытая резьбой в псевдорусском стиле: «Латинское название. Находится под заботой и покровительством депутата Российской Государственной Думы А. Г. Невзорова»…

* * *

Салон подержанной «мазды» пропах сладковатым дымом сигарилл. Те, что доллар с четвертью пачка. С коллегами на пару Юрий Витальевич Кудрявцев чадил «Союз-Аполлоном», им же и угощал, и ни при чем тут жадность, одна осторожность. Впрочем, все эти его осторожности-предосторожности не сильно помогут, уж если пришла московская беда и его майорская персона попала под свет министерской лампы.

Во рту — словно обжевался горьковатыми кофейными конфетами. А что еще делать, как не сосать одну за другой? Ну, разве что мозолить уши «Радио Шансоном». И надоело, да лень менять позу, тянуться, вертеть рукоять настройки.

…У нас с братишкой на двоих четыре ходочки,
Четыре ходочки, четыре ходочки.
И поменялась у меня походочка,
Походочка моя…

— веселился кто-то в эфире. А у майора настроение — с таким записываются в клуб самоубийц. И никаких изменений на наблюдаемой территории.