Пепел империй

– Вертухаи, – прошептал Бородач, объятый почти священным ужасом. – Тайная полиция Ферзя. Повылазили, твари, как тараканы из щелей. Раньше они на улицах не показывались, сидели в комендатуре, загребали жар чужими руками. Осмелели, гады.

– Что это у них за эмблема на рукаве? – обратил внимание Ренькас. – Яйцо какое-то белое с дырками?

– Нет, – покачал головой Контейнер. – Это не яйцо. Это маска. Серебряная Маска. И сдается мне, что работают эти гады вовсе не на Ферзя, а на кого-то неизмеримо более могущественного.

– Почему вы так решили? – спросил Ренькас.

– На оружие их посмотри. «ФН-2000», «Ауги», «Таворы». Все новенькие, не стрелянные. Таких стволов в Крыму отродясь не было, даже до Катастрофы. По крайней мере в таких количествах.

– Думаете, наладили канал поставок оружия с материка? – спросила Олька Зяблик.

– А откуда еще? Не с луны же, – пожал плечами Контейнер. – Осмелели, ты прав, Бородач. Больше не прячутся. Эмблему в открытую носят. Людей, вон, вешают…

Олька вдруг вскрикнула, и тут же зажала себе рот рукой.

– Что случилось? – спросил Ренькас.

Вместо ответа девушка указала рукой на виселицу.

– Там… – выдавила она, – там… смотрите.

Контейнер посмотрел и обмер. Среди десятка тел разной степени разложения, болтавшихся в петлях, одно оказалось знакомым. Не хотелось в это верить, но…

Раису Петровну, боевую повариху, варварски повесили на центральной улице Керчи, и оставили на растерзание воронам. На груди у покойницы красовалась табличка с полустертой надписью: «Отравительница».

– Гады, – прошептал Ренькас. – Они за это ответят. По полной.

– Да, – сказал Контейнер. – Ответят. Эх, Раиса Петровна… Поторопилась ты с мышьяком для Ферзя и Правдоруба.

Двое черных автоматчиков с шевронами Серебряной Маски на рукавах отделились от общей группы и двинулись в сторону отряда Контейнера.

– Так, – сказал Контейнер. – Планы меняются. Бородач, доставай ключ и расстегивай браслеты. Как только подойдут – будем их мочить. Быстро и жестко. Потом – на коней и вперед, пока не очухаются, положим остальных. Дальше – по ситуации, если ратуша укреплена – рассыпаемся в разные стороны, встречаемся в солдатском борделе, там нас точно искать не будут. Если охрана ратуши не проснется так быстро – заходим, зачищаем первый этаж, Бородача на пулемет для прикрытия – и идем чистить бункер, по-жесткому.

Смерть поварихи разбудила в Контейнере древний могучий инстинкт – убивать.

– Мне план нравится, – заявил Ренькас. Глаза у парня горели.

Но и этому плану – как и всем предыдущим – не суждено было осуществиться, на сей раз уже по совсем невероятной причине.

Внезапно стало темно. Как будто на Керчь – это в половину шестого вечера! – опустилась ночь. «Затмение, что ли?» – недоуменно подумал Контейнер, поднял голову и не поверил своим глазам.

Над городом висела летающая тарелка. Точнее, целый летающий сервиз – немыслимых размеров корабль в сопровождении конструкций поменьше, удерживаемый в воздухе целой вереницей воздушных шаров, цеппелинов и дирижаблей. Вращались могучие турбины и винты, реактивные струи вздымали пыльные смерчи на улицах Керчи. Если приглядеться, можно было рассмотреть, что основное тело летающего корабля представляло собой несколько сваренных вместе морских судов – то ли эсминцев, то ли крейсеров. Главный шар, обеспечивающий подъемную силу всей этой махине, был настолько огромен, что терялся в облаках.

– Лапута! – восхищенно выкрикнула Олька Боевой Зяблик. – Она существует!

Появление летающего города вызвало среди черных автоматчиков нечто сродни панике. Они забыли про отряд Контейнера и охрану виселицы, забегали беспорядочно, засуетились. На ратуше взвыла сирена.

– Я не знаю, что это за хрень такая, – все еще потрясенно проговорил Контейнер, – но, похоже, нам лучше убраться с улицы.

– Внимание! – рявкнул громкоговоритель на ратуше. – Воздушная тревога! Всем пройти в укрытия.

Керчь, и без того безлюдная, при звуках сирены будто совсем вымерла. На летающем городе, который Олька Зяблик окрестила Лапутой, напротив, развернулась бурная деятельность. Взмыли в воздух крошечные самолетики-бипланы, отделились белые шары аэростатов, открылись люки…. «Бомболюки», – понял Контейнер.

– За мной! – закричал он и бросился к ближайшему зданию. – Лошадей бросить! В укрытие!

Бомбардировка Керчи началась через несколько мгновений. Сначала раздавался протяжный свист, потом – глухой удар. За ним следовал разрыв, похожий на раскаты грома, и опять свист – на этот раз разлетающихся осколков. Периодически звучала череда взрывов потише – так рвались кассетные бомбы.

Отряд Контейнера успел укрыться в какой-то лавке, окна которой были заколочены досками, а входная дверь оказалась слишком хлипкой перед могучим ударом ноги листоноши. Брошенные першероны при первых же разрывах бомб дико заржали и разбежались в разные стороны.

Контейнер, Ренькас, Олька и Бородач залегли на пол лавки и замерли, наблюдая за бомбардировкой через щели в заколоченных окнах.