Пепел Клааса

— Мне нельзя рассказывать тебе об этом, но…

— Что? — встревожится наконец Артур.

— Кое-кто из Первого Сословия так испугался, что готов…

— Готов на что?

— Готов произнести Великое Заклинание, — кончит Начикет обречённо.

— Что?

Артур окаменеет, в глазах отобразится ужас.

— Они хотят, — продолжит Начикет мрачно, — чтобы я обнародовал результаты исследований. Им нужно доказать свою состоятельность перед твоим сословием и красными плащами. Но я не хочу раскрывать им ничего, я им не доверяю. Я лучше посвящу тебя в свои открытия. Тебя и Александра.

Артур ляжет на пол, закроет лицо руками.

— Нет, нет, я больше не доверяю им, — заговорит Начикет раскатисто, потирая пальцами высокий лоб. — Ты знаешь, мне порой начинает казаться, что Посвящённые становятся проводниками доисторического мира. Они этого не осознают, но действуют как вражеские агенты. У нас мало времени, Артур. Мы должны спешить. И уж если совсем откровенно, меня больше всего на свете сейчас беспокоит моя дочь. Она с детства очень чутко реагировала на всё, что творится в Первом Сословии. Однажды у неё увял любимый цветок. «Отец, — сказала она мне, — Омар в великом замешательстве. Ты должен навестить его и утешить». Действительно, я нашёл его в расстроенных чувствах. Это было в тот самый день, когда экспедиция Героев отправилась на поиски новых земель. Омар стоял на балконе, провожая взглядом корабли. «Они найдут земли, — произнёс он, не глядя в мою сторону. — Через несколько лет они вернутся и позовут за собой всех».

— Ты думаешь, что мы сможем помочь Юлии? — тон Артура переменится.

— Я почти уверен в этом. Но у нас мало времени. Если Посвящённые произнесут Великое Заклинание — всё потеряно. Юлия погибнет. Она зачахнет в рабстве духа, она никогда не смирится с порабощением.

— Так ведь порабощены будем мы и Герои. Вам-то что? Вы будете господствовать!

— Как ты не понимаешь, Артур? Порабощение не бывает односторонним. Порабощая другого, ты сам становишься рабом. Свобода произрастает лишь на почве любви. Там где царит страх или презрение, любовь умирает в зародыше. Раба можно бояться или презирать. Но если ты любишь его, он более не раб.

— Почему ты хочешь, чтобы мы работали втроём?

— Мне представляется, что равновесие будет найдено тогда, когда соберутся все Три Сословия.

— Но среди нас нет Героев.

— Александр.

— Он носит лиловый плащ, как и ты.

— Он из рода Героев и до возмужания носил красные одежды.

На лице Артура отобразится удивление.

— Об этом мало кто знает. — Начикет запнётся, смутившись, и продолжит, как бы осторожничая:

— В Пору Верности я дружил с его отцом. Потом, как водится, Паисий пошёл своим путем, а я своим. Это было трудное время. Никос наверняка рассказывал тебе.

Взгляд Артура займётся странным блеском, Начикет потупит взор и продолжит, запинаясь:

— Одним словом, я указал Омару на Александра, Омар заметил его дар и облёк в лиловый плащ.

Наступит молчание. Во дворе раздадутся шаги Александра.

— Он уже здесь, — Начикет вопросительно вскинет брови, голос его зазвучит торжественно:

— Так ты согласен?

— А он? Он согласен?

В зал войдёт Александр — промокший до нитки, в разодранном плаще, взволнованный.

— Да, я согласен.

— Стало быть, слово за тобой, Артур.

Начикет пристально посмотрит на художника.

Артур не нарушит молчания.

— Если Юлия полюбит тебя, я не стану возражать против вашего союза.

— Ты осмелишься пойти наперекор Преданию?

— Над Преданием надругался Омар в тот самый миг, когда допустил мысль о произнесении Великого Заклинания. Мир сдвинулся с места. Я отдам за тебя Юлию, но прежде она должна обрести здравый рассудок. Так ты согласен?

— Да.

Колонна скроется за Серыми Скалами. Обитатели Города начнут расходиться. Как разделяются перемешанные масло и вода, так и красно-зеленое многолюдье постепенно вернётся к привычной однородности. Зеленые плащи осядут на нижнем ярусе Города, а красный цвет сосредоточится в середине. Повседневность вновь вступит в свои права, но Омар не станет обольщаться:

«Спокойствие наступило лишь на время, — скажет он себе. — Это всего лишь короткая пауза перед бурей».

Он подаст знак. Посвящённые, один за другим, направятся в Зал Премудрости. Огромный купол вберёт в себя лиловый ручеёк, пока на площади, венчающий Город, не останется ни души. Только одинокая чайка будет реять на ветру да грозовые тучи облизывать гигантскую полусферу Зала.

Кабинет вождей разместится в уютной зале, той самой, которую Никосу удастся наиболее точно воссоздать по сновидениям. Окно закроет рама, состоящая из одинаковых колец, затянутых разрисованной цветами тканью. Артур объяснит, что во сне окно пропускает гораздо больше света, но ныне прозрачная субстанция, заполнявшая раму, неизвестна, поэтому они с отцом решили заменить её тканью. Вид получится загадочным и ласковым. Стены и потолок также будут разрисованы вьющимися цветами, которые, соперничая с разноцветными солнечными бликами, создадут атмосферу праздника. Не упустят зодчие и подоконник о двух ступенях, даже выложат на нём макеты доисторических книг, не говоря уже о массивном выкрашенном под дерево столе посреди покоя.