Пепел кровавой войны

Однако дождь полил с такой силой, что даже Мрачный, с его демонскими глазами, перестал что-либо различать перед собой. Едва ли сейчас на улице мог повстречаться прохожий, который к тому же отважился бы на разговор с подозрительной троицей, спрашивающей дорогу, и они в конце концов укрылись под мостом, словно составленным из прилегающих друг к другу домов, чтобы переждать дождь, а потом продолжить поиски. Прошло уже много времени с тех пор, как они поужинали домашними пирожками и жареным мясом, так что Мрачный незамедлительно вытащил фаршированный камбалой хлеб, который Дигглби купил в дорогу. Хлеб размяк от дождя и в любом случае мало напоминал то, что едят в Мерзлых саваннах, но все-таки был ближе по вкусу к кремнеземельской пище, чем все, чем Мрачному доводилось питаться после ухода из дома. Ему очень не хватало привычных с детства пряностей. Во имя загадочной Безликой Госпожи, это было прекрасно. Лишь бы снова не пришлось жевать сорную траву!

– Как думаешь, они уже там? – спросил Дигглби. Он сидел на корточках рядом с потоком черных сточных вод, Мрачный прислонился к внутренней стене моста, а Неми использовала вместо стула клетку с василиском. – Я имею в виду, они уже вернулись в Отеан после вылазки на Джекс-Тот?

– С таким провожатым, как Хортрэп, наверняка куда-нибудь вернулись, – тяжело вздохнула Неми. – Остается только надеяться, что это куда-нибудь окажется приятным местом.

Ее унизанные кольцами пальцы дрожали, когда она принимала кусок пирога, и Мрачный подумал, что Неми шла так медленно не только из-за раненного в живот спутника. Он до сих пор не привык к обществу ведьмы, хотя они путешествовали вместе уже не одну неделю и ей дважды приходилось лечить его. Но с ней определенно что-то было не так, какая-то болезнь или проклятие, исчезающее только после захода солнца. Свой недуг Неми лечила тем же способом, что и все остальное.

– Наверное, тебе стоит съесть яйцо, прежде чем мы тронемся дальше, – посоветовал Мрачный, когда она передала угощение Дигглби. – Я вижу, как тяжело ты опираешься на посох, а идти придется очень быстро, чтобы успеть до рассвета.

– Это твое ученое мнение как специалиста в медицине, магии и прочих искусствах? – огрызнулась Неми. – Не понимаю, как я раньше ухитрялась обходиться без твоей заботы?

– Мм, думаю, прекрасно обходилась, – ответил Мрачный, сообразив, что ляпнул глупость. – Извини, я просто так сказал, на случай если ты об этом не подумала. У меня сегодня все мысли путаются, так что…

– Ценю твою заботу, но это было не обязательно. – Судя по голосу, Неми тоже поняла, что неправильно истолковала его слова. – С тех пор как мы встретились, я столько времени посвятила твоему лечению, что ты, наверное, выучился основам моего метода. Но учителя редко благосклонно выслушивают подсказки учеников.

– Значит, я твой ученик? Прекрасно, – усмехнулся Мрачный.

Это была соль на его раны – в последнее время он уделял больше внимания своим неприятностям, чем чужим страданиям. Но и своих неприятностей хватало с лихвой. Улыбка сменилась гримасой, когда он вспомнил, как толкнул мальчишку из лагеря кобальтовых прямо на копье, которое держала его мать. Копье, которое теперь держал он сам и в котором был заключен прах дедушки. Это было превосходное оружие, но Мрачный, так мечтавший поначалу его опробовать в деле, теперь надеялся, что никого им не проткнет. Насколько он мог судить, Неми тоже кому-то причинила вред, будь то смертный или демон, и с тех пор старалась остановить чужую кровь, а не пролить ее.

Возможно, ему следовало бы и в самом деле напроситься к ней в ученики. На что это может быть похоже – жить, не причиняя вреда другим людям? Не убивая детей, даже случайно. Мрачный пытался вспомнить кого-нибудь из предков, кто предпочитал восстанавливать, а не разрушать, но безуспешно. Даже шаман Моющий Духов был в первую очередь охотником и только во вторую – целителем. Убийство было наследственным делом Мрачного – смерть и увечья, но не целительство.

– Старина, с тобой все в порядке? – заботливо спросил Дигглби, и Мрачный осознал, что дождь утих и теперь все слышат всхлипывания своего товарища.

После происшествия в таверне он часто плакал, иногда даже без видимой причины.

– Да… – Он откашлялся, пытаясь бодрым видом подтвердить свои слова. – Да.

– Прости, что я доел пирог. Думал, ты больше не хочешь. В следующий раз, когда у нас появится возможность, опустошу для тебя кондитерскую лавку.

Мрачный покачал головой, благодарный за попытку поднять настроение, пусть даже и не смог выдавить улыбку.

– Нет, со мной все в порядке. Просто не терпится снова встретиться с нашими друзьями.

– Тогда пошли, – предложил Дигглби, легко вскакивая на ноги, и озадаченно посмотрел на Мрачного и Неми, вовсе не спешивших выйти под дождь.