Пепел кровавой войны

– Не все земли за пределами Звезды так же унылы, как эта, – произнесла Дин, с тоской глядя сквозь трещину в древней каменной крыше на неизменно серое небо.

– И ваш завтрак это подтверждает. – Сасамасо подала Чи Хён помятую медную миску с яркими, как драгоценные камни, зернами, залитыми чем-то прозрачным и вязким, и с оловянной ложкой, воткнутой в эту гущу. – Съешьте, сколько сможете, генерал. Пища восстановит силы.

Две пожилые женщины уселись на большую глыбу светлого мрамора, а Чи Хён медленно приподнялась на локте над своей бугристой постелью. Она лежала на сосновых лапах, и пряный запах хвои дразнил ноздри. Он напомнил о старике Безжалостном, как тот лежал на своих погребальных носилках в лагере у Языка Жаворонка.

Сердце забилось быстрей при мысли, что она проснулась без оружия под рукой, но затем Чи Хён увидела свое снаряжение, сваленное в углу пыльной комнаты, и торчавшие из кучи эфесы мечей. Она прижала ладонь к лесной постели, почувствовала, как прогибаются ветки, как колются иглы, и к горлу подступил комок; ох и давно же она в последний раз видела незасохшее дерево и вдыхала аромат свежей зелени.

– Сколько вы уже здесь? – спросила кавалересса Сасамасо, углядев нечто знакомое в выражении лица молодого генерала.

– Два… два года, – ответила Чи Хён и теперь уже на самом деле разревелась, но не от жалости к себе, а из-за двух женщин, которые были так добры к ней. Эти женщины провели здесь десятки лет, но все равно заботятся о ней так, будто она пострадала больше всех. – Всего два года.

– Всего! – Граф Хассан прошмыгнул под одеялом, заграждающим вход в комнату, неся в трясущихся руках бронзовый чайный сервиз. – Неудивительно, что вы так ужасно выглядите.

– Хассан! – одернула его Дин.

– Это правда. – Он поставил поднос с исходящим паром напитком на другую глыбу – их в помещении хватало. – И разве я не достаточно учтиво выразился?

– Ты вообще не должен был ничего говорить. – Дин взяла у Сасамасо миску, которую Чи Хён уронила на пол, и снова поднесла генералу. – Съешьте еще немного. Даже вообразить не могу, как вы здесь жили, но сомневаюсь, что благополучно.

– А мне и не нужно ничего воображать, – сказала Сасамасо. – Если помнишь, это я определила, что за запах исходит от ее сумок. Наш генерал питалась так же плохо, как и спала, и это просто подвиг. Удивляюсь, как она не отравилась, хоть и под защитой демона.

– Мохнокрылка! – вскрикнула Чи Хён и резко села, чуть было не выбив миску с едой из рук Дин.

Но тут же заметила, как совомышь шевельнулась под одеялом, а потом вскарабкалась по свежей рубашке, в которую переодели хозяйку. Мохнокрылка устроилась на ее груди и пощелкала клювом, словно пробуя на вкус давно забытое ощущение спокойствия и уюта. Взглянув на изможденные, но счастливые лица тех, кого она считала погибшими в сражении у Языка Жаворонка, Чи Хён спросила:

– Но как вы сами выжили без помощи демонов? И как… как долго вы здесь находитесь? И почему так долго?

– Эта страна – лишь одна из многих, генерал, и некоторые страны выглядят чуть ли не гостеприимно, – ответил Хассан, разливая горячий чай по металлическим чашечкам.

– Я как раз об этом и рассказывала, когда вмешался граф, – проворчала Дин. – Мы оказались в другом месте, гостеприимном, а в эти мерзкие края пришли только ради вас.

– Что же касается вашего появления перед нами в столь свежем виде, то у нас нет никаких объяснений, хотя это не идет вразрез с нашим опытом, – проговорила Сасамасо, принимая от Хассана чашку для генерала, которая все еще была занята едой.

Зерна оказались такими кислыми, а сироп – таким сладким, что у Чи Хён едва зубы не свело, но язык наслаждался как никогда прежде.

– С момента нашей последней встречи, генерал, мы прожили больше половины жизни и навидались таких чудес и кошмаров, что ваша неувядающая молодость кажется нам теперь второстепенным вопросом.

– Возможно, все немного проще, – сказала Дин. – Мелой считает, это может означать…

– Что бы там ни думала Ши, сейчас об этом говорить не стоит, – перебил ее Хассан и подул на чай. – Разве наша задача не в том, чтобы объяснить генералу постепенно, без лишних волнений, не обрушивая на нее все сразу?

– Эти два года я боролась за выживание с самыми жуткими тварями, каких только можно себе представить, и даже с такими, которых представить нельзя, – проговорила Чи Хён, набив полный рот божественным завтраком. – Не беспокойтесь насчет детских рукавичек, я давно уже не ребенок, и со мной не нужно нянчиться. Я даже не надеялась понять, что происходит по эту сторону Врат, так что можно считать, мы уже продвинулись далеко вперед.

Все трое принялись переглядываться, словно не могли решить, с чего начать, и тогда Чи Хён взяла инициативу в свои руки. Она дочиста облизала ложку и обменяла пустую миску на чашку с чаем, что держала в руке Сасамасо.

– Давайте с самого начала. С битвы у Языка Жаворонка. Что случилось потом, как вы оказались здесь?