Пепел Нетесаного трона. На руинах империи

Она прожигала его глазами.

– Почему ты солгал?

– Хотел золота.

– Я давала тебе золото.

– Хотел еще.

– На то, что ты получил, можно было купить целую деревню. А ты почти ничего не потратил.

Акйил медленно выдохнул. И не ответил, потому что ответить было нечего.

– Мне этого не хотелось, – покачала головой Адер, потерев ладонью лицо.

Она обвела рукой комнату, стол, державшие его ремни.

– Ну и не надо тогда! – с натужной легкостью подхватил он.

Адер его не услышала.

– Я с первого взгляда поняла, что ты лжец, но думала, вдруг – вдруг получу от тебя что-то, что поможет спасти от распада гребаную империю.

– Я научу вас ходить через кента.

– Не стоит. По крайней мере, в этом ты не солгал. У меня на это уйдут годы, если не десятилетия.

– Ну так потратьте годы. Потратьте десятилетия. Если это по силам хин, если это по силам тупому мальчишке из квартала, сумеете и вы.

– Через десять лет Аннура не будет.

– По-моему, вы недооцениваете свою империю.

– Она не моя, – ответила Адер, глядя мимо него в пустую стену. – Никогда моей не была.

Акйил не успел придумать ответа – дверь распахнулась. Вместо Хугеля в проеме показался старик – или, может, человек средних лет, которому переломали и неумело вправили все кости.

– Ваше сияние. – Он слегка поклонился императору.

– Это имперский историк, – сообщила Адер.

– Кшештрим, – тихо добавил Акйил.

Историка выдали глаза – серые пустые глаза на незапоминающемся лице. У монахов Ашк-лана, овладевших мудростью, бывал иногда такой далекий взгляд – словно они смотрели на мир очень издалека. Только у этого человека – у этого историка – во взгляде не осталось вовсе ничего человеческого. Акйил заглянул ему в глаза, будто в бесконечное зимнее небо.

– Верно, – поднял бровь историк.

– Меня этому учили, – объяснил Акйил. – Замечать всякое.

– Скажите ему то, что говорили мне, – вмешалась Адер.

Кшештрим медленно кивнул.

– Я только что из Засидки, из открытой тобой крепости.

– Если у вас был он, – обратился к Адер Акйил, – зачем понадобился я?

– Затем, что ему я не доверяла. – Император говорила просто и буднично, начисто соскребая со слов всякое чувство. – С тобой я получила еще одну пару глаз на случай, если бы он солгал.

Историка ее подозрение ничуть не задело. Он стоял рядом с императором, смирный, как раб.

– А он лгал? – спросил Акйил.

– Он… кое о чем умалчивал, – напряженно ответила Адер. – Например, об этой древней кшештримской крепости.

– О крепости, которая до недавнего времени была запечатана, – вставил историк. – И не влияла на судьбы Аннура.

– Зато теперь основательно влияет.

– Влияет, – согласно склонил голову кшештрим.

– Скажите ему. – Она махнула на Акйила. – Скажите все, что сказали мне.

Историк снова кивнул.

– Среди древностей, найденных тобой в оружейной, имелась одна особенная – оружие омерзительной мощи.

«Омерзительной» в его устах прозвучало странно, словно он заучил слово, не постигая значения. Зато у Акйила стало по-настоящему тошно в животе. В нем бездной открылся ужас. Мертвая кшештрим шепнула ему в ухо: «Ей нельзя отдавать».

– Оно величиной с персиковую косточку или, может быть, с орех, – описывал историк, – только поверхность темная и гладкая. Внутри светятся звезды. Оно не похоже ни на что другое.

– Ты его видел? – Адер подступила вплотную. – Оно у тебя?

Акйил обуздал сердце и дыхание, все движения тела. Он не находил причин верить погибшей кшештрим, но ее слова грохотали в голове, как штормовые волны о скалу. «Если император узнает, конец. Конец всему». Могущественное оружие в руках самой могущественной женщины в мире…

– Нет, – мотнул он головой.

Адер оглянулась на историка. Тот, смерив Акйила взглядом, вроде как пожал плечами.

– Монахи хорошо его обучили. Я не в силах ничего прочесть по лицу.

– Я еще раз спрошу, Акйил, – наседала она. – Ты его нашел?

– Зачем спрашивать, если сами сказали, что мне не верите?

– Затем, что, если оно у тебя и ты скажешь где, я тебя отпущу.

– Вот так просто?

– Вот так просто.

– Хоть я вам и солгал?

– Мне все лгут, Акйил. Если бы я пытала каждого, тела уже переваливали бы за красные стены. – Ее лицо стало бесконечно усталым. – Этот предмет, это оружие опасно. Более чем опасно.

– У меня его нет.

Он осторожно, как двигают вырезанную из тонкой льдинки и готовую рассыпаться вещицу, вытянул семя из памяти, тихо запрятал и запер вместе с мыслями о других украденных из крепости кшештримских сокровищах. Чтобы пережить то, что сейчас будет, чтобы не выдать оружия императору, чтобы утаить свои знания от этого историка, он должен был полностью очистить память, будто никогда не входил в ту крепость, никогда не держал в руках чужого древнего предмета.

Адер медленно выдохнула:

– Галтер…

– Зря это вы, – покачал головой Акйил.

– Не зря, – ответила она. – Так надо. Я должна знать.

Человечек выступил вперед. Он успел надеть толстые кожаные перчатки. И держал в руках раскаленное железо. Светящийся красным кончик отражался в стеклышках, словно и у него были огненные глаза богини света.