Пепел острога

– Значит, они оба, друг с другом споря, приказали воинам так звать себя. Каждый надеялся стать конунгом. Торольф, видимо, и сейчас надеется. И очень верит в шведскую помощь. И это может случиться, если меч Кьотви не остановит его. Кстати, Если Торольф нашел дорогу в Бьярмию, он туда повадится плавать постоянно. Будьте к тому готовы. А если он станет конунгом, он сможет и большие экспедиции снаряжать.

– Хороший у тебя меч? – Вихорко опять перескочил с темы на тему, как он любил это делать.

Ансгар согласно кивнул:

– Меч очень легкий и удобный. Как раз по моей руке, и я словно не ощущаю его длины. Это, оказывается, даже удобно. Особенно для конного воина.

– Хороший, наверное, меч. Я хотел бы опробовать его, если ты не против.

– Против, – сразу и категорично заявил Ансгар. – Или ты не слышал про заклятие?

– Заклятие? – Вихорко про заклятие, кажется, ничего не слышал.

– Этот меч может обнажить только тот, кто владеет им по праву. Если это сделает кто-то другой, он от этого же меча и погибнет. Кузнец Далята сковал заклятие своим словом.

Воевода засмеялся.

– Ты не понял меня. У меня есть свой собственный меч с клеймом кузнеца Даляты, и, я думаю, он мало в чем уступает твоему мечу. Я не самый бедный человек в этих краях и способен купить себе такое оружие. Против простых мечей мой многократно опробован и всегда был хорош. А когда два таких же меча встречаются – что получится? Ты оставайся при своем мече, я останусь при своем. Опробовать – значит скрестить мечи. Ударом на удар.

– Я так понял, что ты предлагаешь мне поединок? – с легким удивлением переспросил Ансгар, то ли не понимая намерения воеводы, то ли думая, что не понимает значения славянских слов. Но в любом случае уточнить их значение требовалось.

– Ну, не совсем так – поединок проводят те, кому или есть, что делить, или когда между противниками обида несмываемая черной рекой бежит. В поединке обычно дерутся насмерть или до тех пор, пока не покалечат друг друга. Нам с тобой делить нечего, и черная река между нами не пробегала. Я предлагаю просто провести учебный бой. Обычный. Мы так детей учим, только сначала с деревянными мечами, потом с легкими металлическими, потом оружие утяжеляем. Но мы с тобой не дети и сумеем настоящими мечами друг друга не покалечить. Может, ты чему-то у меня научишься, а я перейму какие-то твои приемы. Я не собираюсь драться с тобой со злобой и ненавистью. Надеюсь, ты тоже не имеешь причин ненавидеть меня. И будешь рассматривать бой так же, как я. Но мы, по крайней мере, увидим, что получится, когда встречаются два меча с одним клеймом.

– Я не против, – согласился слегка растерянный Ансгар, не понимающий смысла такой схватки. Он не слышал о подобных обычаях у славян, а в родных землях поединки всегда проводились насмерть.

Смысл, однако, видел Вихорко. Слава первого мечника в своих краях позволяла ему думать о себе высоко, и он рвался доказать юному конунгу, что славяне тоже умеют владеть мечом, пусть их меч и не разукрашен таким количеством драгоценных камней.

– Ладно, это чуть позже. Сначала я передам тебя с рук на руки человеку, который убил одного из претендентов на твой законный титул. Он собирается в твои края и, может быть, сумеет быть тебе полезным, когда ты отправишься домой. У тебя нет своего драккара, но ты сможешь воспользоваться его услугами. На ладье всегда найдется место для нескольких попутчиков. Поговори с сотником Овсенем и с его людьми.

– А что вашему сотнику делать в Норвегии? – не понял юный конунг.

– Он хочет убить двух человек. Первый – Торольф Одноглазый, второй – какой-то колдун, что похитил его жену и младшую дочь и заколдовал старшую. Поговори. Я сейчас пришлю его.

Ансгар резко вскочил на ноги.

– Гунналуг? Так колдуна зовут? Колдун вместе с Торольфом? Темнолицый…

– Я не знаю, как зовут колдуна… И не знаю цвет его лица… Спроси об этом Овсеня и его спутников. Я пошел за сотником. Когда поговорите, позовите меня. И не пугайся окружения Овсеня. Оно безвредное, хотя странное.

И воевода Вихорко легко вышел из-за стола…

* * *

Определить сотника среди вошедших в горницу труда не составляло. Он и шел в центре, и выглядел уверенным в себе и основательным в поступи. Овсень был ростом, может быть, чуть ниже самого Ансгара, но казался в плечах втрое шире, и длинные руки сотника свисали ниже колен. В этих руках чувствовалась мощь необыкновенная. Наверное, если Снорри смотрелся гигантом рядом с сотником, то это и сгубило его. Не привыкший встречать равную силу, Снорри должен был прийти в замешательство от того, что не в росте кроется победа. Но она кроется, как хорошо знал юный конунг, и не в физической силе, а в воинском искусстве. Когда Снорри воевал силой против силы, он мог победить почти любого. Но когда его сила столкнулась с воинским искусством, тоже подкрепленным немалой силой, Снорри перестал существовать. А сила у сотника была, наверное, немалая, потому что из-за ширины плеч он выглядел намного мощнее того же Снорри.