Пепел острога

– Тебе еще рано, – возразил сотник. – Рана может от натуги открыться. И руки еще прежней силы не набрали. Не справишься с первого раза, Далята отдаст прозор кому-то другому. Лучше потерпеть. Вернемся с честью, покажешь себя. Тем более, Далята, если этот прозор отдаст, сделает другой. Волноваться тебе не с чего и торопиться не следует.

Волкодлачка из-под стола толкнула носом руку сотника, словно подтверждая совет.

– Я уже несколько дней готовлюсь, разминаю руку, чтобы прежнюю силу вернуть. Кажется, рука уже в порядке.

– Там, к прозору, Далята еще что-то предлагает. В качестве приза, – сказал Овсень.

– Да, но я так и не понял с путаных слов посыльного. Какая-то специальная планка, которая позволяет точно прицеливаться, когда цель едва-едва достигаема для стрелы. Но без этого я бы обошелся, а вот прозор перед таким дальним походом пришелся бы мне кстати. Сходим вместе, конунг. Сегодня же вечером.

– Хорошо, – согласился Ансгар. – Но воевода Вихорко говорил, что вы готовитесь в дорогу.

– Готовимся, – сказал Овсень. – Мы собираемся отплыть завтра к обеду. Раньше, скорее всего, не наберут гребцов на ладьи. Если наберут, то поплывем с утра.

– Это будет не одна ладья? – удивился конунг.

– Три. В одной моя сотня вместе с лосями и с лошадьми не поместится. Может быть, получится и четыре…

– Так ты идешь всей сотней!..

Ансгар непритворно обрадовался. Он-то рассчитывал, что Овсень станет его попутчиком только с той компанией, что пришла на встречу.

– Не только я один хочу выручить свою жену и дочь. Почти у всех в моей сотне есть в семьях потери, и одни хотели вернуть своих родных, другие отомстить за своих, если те погибли.

Юный конунг не ожидал такой удачи. Он расстраивался, что потерял дядю с двадцатью воинами-гребцами, и его теперь некому поддерживать. А вместо двадцати человек получил в помощь целую сотню опытных бойцов. Если их соединить с воинами отца и с воинами Фраварада, то получится сильный отряд, который будет не по зубам ярлу Торольфу или, по крайней мере, уже установит равновесие сил. А ведь именно к Торольфу решил направиться Овсень. Значит, делая одно дело, каждый из попутчиков сделает и свое.

– А не можем мы раньше отплыть? – спросил все же Ансгар.

– Ты очень спешишь, – покачал головой Овсень.

– До выборов конунга осталось только одиннадцать дней. На нашем погибшем драккаре ярл Фраварад намеревался вернуться за одиннадцать-двенадцать дней…

– Не забывай, что ладья намного быстрее драккара. У ладьи и парус больше, и больше количество гребцов. Вот в гребцах-то вся проблема. Мы еще не набрали их достаточного для дальнего похода количества. На каждую ладью, вместе со сменными, нужно не менее сорока человек. Предположим, я всю свою сотню посажу на весла. И все равно не хватает. Потому воевода Вихорко и подбирает нам людей. Таких, чтобы всегда могли в воинский строй встать.

– Значит, мы плывем сильным отрядом?

– Мы плывем очень сильным отрядом. К нам, как я сказал, четвертая ладья готова присоединиться. Это руяне из Арконы[106]. Вопрос только в оплате. Ладья с Руяна не поплывет с нами ради своего или нашего удовольствия. Им или следует заплатить, или же отдать им на разграбление то место, где мы будем воевать… Не мне тебе объяснять, что руяне точно такие же разбойники, как скандинавы, и живут за счет грабежа… Но у них сотня сильных воев, много морей и горнил прошедших, а это сила немалая. Сами скандинавы, слышал я, с руянами связываться побаиваются и, кажется, ни разу не рискнули напасть[107] на Аркону, хотя богатый город, и остров у них под боком…

Юный конунг думал не долго.

– Это вопрос разрешимый. Наверное, вернувшись домой, я смог бы заплатить и из собственных денег. Кроме того, есть и другие варианты. Я готов, например, отдать им на разграбление владения ярла Торольфа, – заявил Ансгар. – Это богатые владения… И я, конунг в своих землях, могу так расплатиться с наемным войском. Ярл Торольф предатель, восставший против своего конунга. Он достоин того, что получит… Правда, Торольфа традиционно поддержат его родственники – мои шведские соседи из Дома Синего Ворона. Этому Ворону давно пора обломать крылья и выдрать перья из хвоста, чтобы не лез в чужие дела. А там поместья еще более богатые. Но там же сидит и темнолицый колдун Гунналуг…

Сотник усмехнулся диким скандинавским нравам.

– Пусть будет так, я сегодня же поговорю с руянским сотником Большакой. Большака мой старый знакомый и, надеюсь, согласится составить нам компанию… Но колдун мне очень нужен. Главное, чтобы это был тот самый колдун, что приплыл в Бьярмию с Торольфом Одноглазым.

– А почему ты зовешь его темнолицым? – спросил шаман и Ансгара.

– Все так его зовут… Я не знаю, почему. Сам я Гунналуга видел в доме отца, когда он взглядом сломал висящий на стене меч. Лицо у него обыкновенное. Но его зовут именно так…