Пепел острога

Но руки маленький причальный все же опустил, демонстративно показывая свою храбрость.

– И я не могу взять на себя вину за всех своих соотечественников, сотник… Тем более я подозреваю, что здесь руку приложил колдун Гунналуг из шведского Дома Синего Ворона, который меня самого с удовольствием превратил бы в червя, чем заслужил бы благодарность своих хозяев. Мы с тобой, Овсень, на одной стороне, и не надо искать виновных среди друзей. Если разобраться, и среди славян тебе можно найти тех, кого называют врагами. Кроме того, в жизни моих, например, соотечественников давно известна старая, как мир, истина, что враги отнюдь не всегда приходят издалека.

Ансгар, ища примирения и взаимопонимания, хотя и не признавая своей вины за совершенное другими, первым протянул сотнику руку. Сотник сомневался не долго и пожал ее крепко, убедив юношу в том, что его рука действительно чрезвычайно сильная.

Мир был установлен. Теперь можно было договариваться о сотрудничестве.

Но чтобы переговоры стали переговорами равных сторон, следовало и расположиться в равных условиях. Здесь уже шаман проявил смекалку, отодвинул от противоположной стороны стола кресло воеводы и притащил от стены вторую лавку, точно такую же, как первая, на которой сидел и Ансгар с товарищами. И помог ему в этом до того молча все наблюдавший кормчий Титмар. Так, еще до того, как стороны договорились, сотрудничество началось…

* * *

– Как ты назвал колдуна? – спросил шаман молодого конунга.

Славянскую речь сирнанина Ансгар понимал с трудом, тем не менее, понимал, как и сирнанин такую же славянскую речь урманина, но произносимую с другим акцентом.

– Гунналуг… – ответил Ансгар. – Он швед, по происхождению из младших ярлов, живет и служит в Доме Синего Ворона у своих родственников, и во время отсутствия главы Дома замещает того. Ты слышал это имя?

– Я боюсь оказаться неточным, но мне кажется, когда жгли и грабили Куделькин острог, кто-то окликал колдуна именно так.

– Ты присутствовал там? – спросил Ансгар.

– Я камлал и смотрел на все, что и как там было, только через два дня после события, – как о чем-то естественном сообщил Смеян. – Сначала глазами суслика, потом глазами белой совы. У совы острый взгляд и тонкий слух. Вот только незнакомое имя я мог забыть. Но, мне кажется, звали именно так. Какой-то воин с красным шрамом через все лицо. Он носил косички в бороде и вплетал в косички разноцветные ленты.

– Да, есть такой в окружении Торольфа, – с удивлением согласился Ансгар. – Его зовут Красный Нильс. Но как ты, шаман, увидел все это?

– Просто… – ответил Смеян. – Мне бубен помог…

Он не вдавался в объяснения, но в бубен все-таки едва слышно ударил кончиками пальцев, вызывая неуместный, казалось, в этом помещении долгий рассыпчатый звук, плавно переходящий из звона в шепот.

– Смеян же говорит – он камланил, – сказал сотник Овсень. – Он путешествовал в прошлое. Но сейчас не время это объяснять. Подойдет момент, сам увидишь… Пока мы будем считать, что там был именно Гунналуг. Или с конунгом Торольфом мог быть…

– Нет такого конунга, – перебил сотника Ансгар. – Надеюсь, и не будет никогда. Торольф – только ярл. И звать его иначе нельзя.

– Пусть так. Это не мое дело. Меня интересует вот что. Какой-то другой колдун мог быть в окружении ярла Торольфа?

– Сильный колдун… – добавил Смеян. – Очень сильный колдун. Я сильный шаман, но колдун сильнее меня.

– В окружении ярла мог быть любой колдун. Их в наших землях много. Но по силе с Гунналугом никто сравниться не может. Колдуны разные бывают… Одни свадьбы устраивают, невесту в дом приводят или жениха к невесте… Другие попутный ветер в море посылают… А Гунналуг дает победу в войне и помогает бороться за власть. И сам власть имеет. И все остальное, мелкое, умеет тоже. Один из немногих, кто правильно предсказывает погоду и даже, как говорят, сам делает ее. Он человек знатный, как я сказал, шведский ярл, представитель сильного Дома Синего Ворона, но власть имеет другую, своими колдовскими методами воздействуя на людей.

– Когда шведы напали на наш драккар, – сказал Хлюп, – на их драккаре тоже был колдун, он многих с ног свалил, и пытался свалить конунга Ансгара, но меч Кьотви отбивал все его удары…

– Наверное, было не так, – сказал сам конунг. – Я не видел колдуна, я просто рубился со шведами, а колдун хотел выбить у меня из рук меч. Но меч его удары отражал. Это сильный меч, и я хочу навестить кузнеца Даляту, чтобы сказать ему слова признательности.

– Мы вместе к Даляте сходим, – сказал молодой стрелецкий десятник, до этого молча слушавший разговоры. – Кузнец выковал для стрелецкого лука какой-то новый прозор[105], который намного увеличит силу удара стрелы. Сам Далята говорит, что с этим прозором не смогли справиться уже шесть известных стрельцов. Просит меня попробовать. Если я не справлюсь, говорит он, больше таких прозоров он делать не будет.