Пепел победы

– Мирняк? – первым делом выдохнул он. – Надо спрятать труп. – Встревоженная душа Кострыкина жаждала действия. – Найти расселину и засыпать камнями, чтобы ни одна душа!.. – затараторил он, не давая вставить ни единого слова Ефимову, стоявшему напротив.

Кострыкин продолжал говорить, когда его пальцы, касающиеся дна, нащупали контур автомата, упавшего в ручей. Лейтенант замолк, машинально взглянул на свой ствол. Убедившись в том, что он остался висеть на ремне, перекинутом через плечо, Иван перевел взгляд на своего заменителя и увидел, что его оружие тоже на месте. Не доверяя самому себе, он сжал пятерней «калаш», лежавший под водой, и поднял его над поверхностью. Некоторое время Кострыкин рассматривал оружие, потом перевел взгляд на застывшего человека. Сопоставляя факты, он посмотрел на Ефимова и удивленно раскрыл рот в молчаливом осознании произошедшего.

– «Немец». – Ефимов одним шевелением губ подтвердил выводы командира и улыбнулся.

– Боевик? – Кострыкин сглотнул и начал подниматься на ноги.

С мокрой одежды на камни устремились целые потоки воды.

– На предохранитель поставь, – потребовал Ефимов.

Кострыкин посмотрел на свой автомат, предохранитель которого оказался в верхнем положении, и непонимающе уставился на прапорщика.

– «АКС» на предохранитель поставь.

Только тут лейтенант сообразил, что держит в руках еще и чужое оружие. Дрожащий палец, движение, щелчок.

– Фиксировать будем? – Кострыкин закинул трофейное оружие за спину.

– Фотоаппарат у тебя? – спросил Ефимов, не собираясь отвечать на глупые вопросы.

Лейтенант кивнул.

– Тогда давай, Ваня, в темпе фотографируем и уходим. Время поджимает, надо спешить.

– А зачем? – удивился группник.

Похоже, он решил, что данный результат отменяет все предыдущие задачи.

– Зачем? Во-первых, нас ждет ротный. Во-вторых, ты уверен, что «немец» гулял один? Если нет, то где его товарищи? Неизвестно.

Ефимов действительно не исключал, что вслед за этим одиночным боевиком двигалась вся банда. Что она могла предпринять? Отойти, чтобы наверняка не столкнуться со спецами, или взобраться на хребты, наблюдать и дожидаться подходящего момента? Если противник находился где-то поблизости, то от него каждую минуту можно было ожидать ответного удара.

– Ваня, где этот долбаный фотоаппарат? Щелкай, и уходим.

За спиной раздались звуки камней, ударяющихся друг о друга. Ефимов оглянулся. Не сдержав любопытства, к командирам подошел пулеметчик Боровиков.

Он окинул взглядом лежащего человека, убедился в его неподвижности и невесело процедил:

– Прощай, Макар, озябли ноги!

Никакой реакции окружающих не последовало.

– Федор, бери всех остальных и марш наверх, к группе, – потребовал Сергей.

Им и впрямь следовало уходить на хребет. Не стоило испытывать судьбу и оставаться на ровной площадке речного русла.

– Руслан! – Боровиков повернулся к остальным разведчикам, рассредоточившимся по сторонам русла. – Уходим. – Подумав, он добавил: – Вверх.

Парень направился туда, откуда только что скатился командир группы.

Меж тем Ефимов нагнулся над трупом и, не снимая перчаток, расстегнул молнию спортивной куртки, открыв взору разгрузку, спрятанную под ней. Он несколько раз щелкнул фотоаппаратом, зафиксировав таким образом местность, труп около речного русла, лицо крупным планом.

Группник вновь подошел к мертвому телу.

– Что с ним делать? Бросим? Он так и будет здесь валяться?! – Кострыкин кивнул на убитого.

– Заберут… – Сергей расстегнул и, не слишком церемонясь, сдернул разгрузку.

Мертвец при этом звучно ударился зубами о камень. Окинув взглядом окровавленный трофей, Ефимов брезгливо поморщился, шагнул к руслу, сунул его в воду и сделал несколько полоскательных движений. Бурлящие струи окрасились в розовое. Хоть как-то смыв кровь, прапорщик вытащил истекающую водой разгрузку из ручья и, держа ее на отвесе, несколько раз сильно встряхнул.

– Уходим! – заявил он и, не глядя на группника, начал карабкаться вверх по склону.

– Командир, командир! – навстречу идущим выскочил радист Никишин. – Товарищ лейтенант, ротный!

– Что ротный? – не сразу сообразил группник.

– Ротный вас требует, орет, – Радист отступил в сторону, пропуская начальство.

Ефимов непроизвольно взглянул на часы. Впрочем, он и без того знал, что прибыть на место в отведенное им время они никоим образом не успевают.

– У нас боестолкновение! – Кострыкин удивленно вытаращился на радиста. – Ты доложил? – Видимо, лейтенант по простоте своей считал убитого боевика некоей индульгенцией, отпускающей все грехи.

– Доложил…

– И про ствол доложил?

– Товарищ лейтенант! – не выдержал радист. – Я все доложил. А он орет, вас требует.

– Да задолбал он! – рявкнул едва ли не на весь лес лейтенант, преисполнившийся негодованием. – Мы тут дело делаем, а они там еще орут!

Ефимов, шедший за его спиной, широко и по-доброму улыбался. Видимо, командир слишком перенервничал, и ему сейчас требовалась эмоциональная развязка. А вот тот факт, что ротный орал и матерился, был не к добру. Так оно и оказалось.

– Какого хера вы там лазите? – Ни здрасьте, ни до свидания.