Пепел победы

Ротный прилично нервничал, выбить его из колеи было очень непросто. Для этого требовалось нечто серьезное.

– Мы… «немца» убили.

– Да на хрен мне твой «немец»!

Это и впрямь было что-то новенькое.

Но следующие слова объяснили нервное состояние ротного:

– Сейчас там у тебя будут наносить БШУ! Придурки! Вы должны полчаса как быть у меня! На хрен!.. – Последовало короткое молчание. – Удар будет нанесен по квадрату… по улитке восемь. Как понял меня? Еще раз: квадрат… по улитке восемь. Авиация уже на подходе. Короче, Ваня, слушай: вы на какой стороне хребта? Прием.

– На левой… – пробубнил Кострыкин, сообразил, что сморозил глупость, и начал оглядываться по сторонам.

– На северной, – подсказал прапорщик.

– На северной, – машинально повторил Кострыкин.

– Там и оставайся. Забейтесь всей группой в какие-нибудь щели и молитесь, чтобы ни одна этажерка не ошиблась координатами. Не высовывайтесь! Держи «Авиатор» включенным. Помни, вас там не должно быть!

После этих слов на свои места встало все: и нежелание Кречетова слышать о полученном результате, и его излишняя нервозность. Видимо, ротный уже успел доложить наверх, что все группы второй роты сосредоточились в одном месте.

– Как понял? Прием.

– Понял, до связи. – Сеанс радиопереговоров закончился. – Улитка восемь – это же совсем рядом! Что будем делать? – Этот вопрос адресовался уже напряженно раздумывающему заместителю.

– Ныкаться. – Ефимов с усмешкой пожал плечами.

А что еще оставалось? Кострыкин был прав. «Восьмая улитка» – это действительно было очень близко, но прапорщик почти не волновался. В отличие от многих его хороших знакомых в мастерство летунов он верил. Впрочем, это не помешало ему забить группу в самую глубокую и узкую щель, очень кстати оказавшуюся в непосредственной близости.

Конечно, по уму, вместо того чтобы ныкаться, следовало изо всех сил бежать прочь от координат цели, но существовало одно обстоятельство, которое с лихвой перекрывало все прочие доводы. Разведчиков могли заметить с воздуха, и неизвестно, что после этого случилось бы. Хорошо, если бы сразу удалось связаться с экипажами штурмовиков, заходящих в пикирование. А если нет? Так что на тот момент решение найти укромное место и ждать показалось верным.

Пара «Су-25» выскочила из-за хребта, на долю секунды опередив звук двигателей, докатившийся до спецназовцев. Видимо, штурмовики вышли сразу на цель, потому что ударили с первого захода. Земля вздрогнула, звуковая волна долбанула по ушам.

Рев самолетов, выходящих из пике, новый заход. Вновь шум двигателей, свист, удары близких разрывов, бьющие по ушам. И так вот раз за разом!.. Или в обратном порядке? Все смешалось. Оказалось, что на штурмовку заходили не одна, а две пары. Или даже три.

Дрожал воздух, рушились деревья, тряслись низко опустившееся облака, колыхалась земля. Подтянув под себя оружие, вздрагивали разведчики, сидевшие в овражке, оставшемся от ручейка, текшего каждую весну и пересохшего ближе к осени. Узкая извилистая щель, как нельзя лучше подходившая для укрытия людей, начиналась едва ли не у самой седловины хребта, круто убегала вниз и с десятиметрового обрыва обрушивалась в речной поток.

Последний раз лишь прогудев для острастки, но не сбросив бомб, не выпустив ракет, штурмовики заложили крутой вираж и, надрываясь в форсаже, ушли за близкие хребты. Гул стих. Над лесом повисла тишина, первое время нарушаемая только шелестом падающих ветвей и треском стволов, подрубленных осколками и не нашедших в себе силы устоять.

– Байкал, доложите обстановку, – наполнил эфир голос радиста второй группы. – Прием.

– Байкал Старцу, у нас три пятерочки. У нас три пятерочки. Как понял меня, прием.

– Понял тебя. Оставайся на связи, – потребовали со стороны Старца, и Никишин, дежуривший на приеме, замер в ожидании.

Минут десять ничего не происходило. Группа застыла в ожидании команд.

– Байкал, давай старшего! – На этот раз говорил ротный.

– Товарищ лейтенант, вас. – Руслан подвинулся в сторону командира и протянул гарнитуру.

– Кто? – Заданный вопрос не имел большого практического смысла, но Никишин ответил:

– Ротный.

– Старший Байкала на приеме для Донбасса, – нарочито бодро доложился группник.

– Получена команда на досмотр места нанесения бомбоштурмового удара. Ты со своей группой ближе всех. Так что выдвигайся, досмотри, обязательно сделай несколько снимков. Обнаружишь трупы – доклад сразу, трофейное оружие и боеприпасы с собой. ВВ и СВУ уничтожать методом подрыва, но средства взрывания использовать свои, а ни в коем случае не трофейные. Как принял?

– Понял тебя хорошо, готов приступить к выполнению задачи!

– Ваня, давай без фанатизма. Будьте внимательнее. Сегодня в том районе произведена засечка выхода боевиков в эфир. Так что можете столкнуться. – Через две секунды молчания последовало заключительное напутствие: – Ни пуха…

– К черту! – машинально ответил группник, но ротный его уже не слышал. – Руслан, ступай за Михалычем.

– Его к вам? – зачем-то уточнил Никишин.

Группник зло зыркнул в его сторону и вежливо осведомился:

– Ты что, дебил?

– Нет, – заверил радист.