Пепел погасшей звезды

На несколько секунд, мучительно долгих и волнительных, на террасе повисла напряженная тишина. Казалось, даже природа замерла, ожидая его вердикта.

– Все еще мне не доверяешь, – горько усмехнулся Даггерти. – Боишься, что не смогу хранить тебе верность?

– Я очень хочу тебе верить. Правда, – проговорила я, комкая в руках салфетку. – И с каждым днем начинаю доверять все больше. Но какая-то часть меня по-прежнему боится. Наверное, еще не скоро смогу вычеркнуть из памяти события прошлого.

Не решаясь заглянуть ему в глаза и прочесть в них отказ или насмешку над моей фобией, отвернулась и молча смотрела, как волны омывают песчаный берег.

– Я согласен, – наконец ответил он. – Если это поможет тебе перестать бояться, просматривай на здоровье. Но! – Подавшись вперед, схватил меня за руку и крепко сжал запястье: – Это произойдет один-единственный раз. Дальше тебе придется учиться верить мне на слово. И еще…

– Ась? – в волнении прикусила губу. Думала, это я буду диктовать условия, а оказалось, наоборот.

– Когда дойдет до ревизии в моей голове, ты уже не сможешь увиливать и станешь моей. Без всяких «возможно» и «если».

– С одним «если», – поспешила внести корректировку. – Если найду что-то в твоих воспоминаниях…

– Не найдешь, – уверенно отрезал Рейн. – Уж я-то в самом себе не сомневаюсь.

– Значит, договорились?

Даггерти поднялся и, приблизившись, протянул мне руку. Вложив свою ладонь в его, я последовала за ним к краю террасы. Благо остальные два столика пустовали, и нашему общению никто не мешал.

– Думаю, этот уговор будет выгоден нам обоим. Но ты же понимаешь, есть некоторые фрагменты моей жизни, которые тебе видеть нельзя? Связанные с работой.

– Их даже не буду трогать. Нас учат фильтровать воспоминания.

– Хорошо. – Рейн кивнул и, немного поколебавшись, продолжил: – Шиона, мне нужно кое о чем тебе сообщить.

Я замерла в напряжении, потому как по голосу поняла, что следующие его слова мне не понравятся.

– Не хотел говорить тебе об этом утром, потому как не знал, какой окажется твоя реакция: обрадуешься или огорчишься. Боялся омрачить тебе выходной, но сказать в любом случае придется. Через неделю я улетаю. Возможно, надолго.

Радости я не почувствовала. Скорее, внутри поселилось неприятное чувство пустоты. Вроде того, что испытываешь после окончания долгожданного праздника. Когда осознаешь, что все закончилось, а следующий особенный день наступит не скоро.

– Зачем тебя отсылают? – подавленно спросила я.

– Нянчиться с группкой исследователей, – вздохнул Рейн и ободряюще мне улыбнулся. – Это обычная разведывательная экспедиция. Ничего серьезного.

– То есть без рисков?

– Один-единственный риск – скончаться от скуки во время путешествия, – пошутил он. Проведя рукой по моей щеке, прошептал мягко: – Я буду скучать, солнышко.

Мне даже понравилось, как прозвучало это нелепое прозвище. Слышалось в нем столько ласки и нежности. Пожалуй, в следующий раз, когда меня так назовет, шипеть больше не буду.

Вот только знать бы еще, когда наступит этот следующий раз…

– Я тоже буду скучать. Наверное, – уточнила сдуру.

Хоть и знала, что буду думать о нем каждый день и с нетерпением ждать его возвращения, но признаться в своих чувствах, глядя ему в глаза, смелости не хватало. Даже спустя столько времени я по-прежнему боялась обжечься и снова испытать боль разочарования.

– Будешь, – склонившись, прошептал мне в губы. – Мое солнышко не умеет врать.

«Мое солнышко» мне понравилось даже больше. Прозвучало как-то волнующе, и в груди сладко защемило от предвкушения того, что должно было за этим последовать. В этом уютном ресторанчике на берегу океана все располагало к романтическим объятиям и поцелуям.

И пусть только попробует опять сыграть в друга. Наплюю на все и поцелую его сама!

Но мне так и не удалось воплотить в жизнь свою угрозу. Коммодор уже и сам понял, что «крепость пала», и, больше не пытаясь сдерживать страсть, завладел моими губами.

Его ладони скользнули по обнаженной спине, и эти теплые прикосновения к холодной коже вызвали сладкую дрожь в каждой клеточке моего тела.

«К бесам сомнения!» – решила я и ответила на поцелуй, вкладывая в него все чувства, что безуспешно пыталась похоронить в себе долгое время.

Прильнула к нему, наслаждаясь жарким дыханием, лаской таких желанных губ. Каждый след которых, оставленный на подбородке, скуле, ямке за ушком, наполнял сердце одновременно и счастьем, и болью; напоминая, что это наши первые и последние мгновения близости перед долгой разлукой.

– Рейн, – пробормотала, прижимаясь к нему еще крепче, словно мои объятия могли что-то изменить, удержать его на планете, – какие-то мы с тобой неправильные друзья.

– Это точно, – тихонько рассмеялся он, уткнувшись мне в плечо. Проложив обратную дорожку из поцелуев, вернулся к моим губам и прошептал нежно: – Но мне так нравится больше.

– И мне, – промурлыкала я и потянулась за очередным поцелуем.

Глава 7. Столкновение