Пепел прошлого (СИ)

— Чего ты хочешь? — прохрипела я, физически ощущая готовность отдать ему все, что он захочет…

*****

— Что, черт возьми, происходит? — Кира успела заблокировать дверь ванной, за которой я мечтала спрятаться. Весь ее вид говорил о том, что она просто в ярости, что не сулило для меня ничего хорошего.

— Я в капкане…Капкане… — шептала я, скатываясь по мраморной стене. Холод камня приятно обжигал открытую кожу рук, а мне хотелось скинуть одежду и прижаться к живительной прохладе стены. — Все рухнуло. Уже бесповоротно рухнуло.

— Лиз, посмотри на меня, — Кира села на корточки, прижавшись щекой к моим трясущимся ладоням. — Тебе нужно поговорить с кем-то. Я же вижу, как ты бледнеешь, а потом вновь вспыхиваешь ярким румянцем, стоит только ему появиться на горизонте. Да, что я? Все ощущают тот салют искр, которыми вы осыпаете все вокруг. Я уже поняла, что вы знакомы давно, но еще я вижу, что тебе до сих пор плохо.

— Я, как маленький зверек, попавший в клетку. Бьюсь, пытаясь выбраться на свободу, но все больше и больше раню себя. Я чувствую, как кровь течет по рукам, лицу, ощущаю боль, но продолжаю биться.

— Остановись, милая. Прошло слишком много времени. Тебе нужно успокоиться. У тебя за спиной опыт, работа и дети. Лиз, ты же врач. Сама знаешь, что после того, как чужой дядя делает тебе больно, становится легко и свободно.

— Мне уже больно так, что поможет только общий наркоз…

Кира прижалась ко мне. Она гладила меня руками по голове, чуть зарываясь пальцами в волосы. И продолжала что-то шептать на ухо.

— Я так его любила, Кир. И люблю… Я так его люблю до сих пор…

Это слова пронеслись эхом по стенам ванной, раздражая своим хриплым надрывом. Я так давно держала их внутри, что ощутила огромное облегчение. Чувство освобождения и облегчения накатило лавиной, принося долгожданное спокойствие.

Глава 6.

— Доброе утро, сыночек!

Плотные портьеры с тихим шорохом электропривода стали предательски пропускать солнечный свет в спальню.

— Я не слышал этого со школы, наверное, — открыл глаза, пытаясь сконцентрироваться на фигуре матери в дверном проеме. Как всегда в строгом костюме песочного цвета, ее волосы были аккуратно уложены в объемный хвост. Вот смотрел на нее и стало смешно, только потому что никогда не видел маму в халате или непричесанной. Она всегда идеальна настолько, что становится скучно.

— Да, точно. Именно тогда ты уехал учиться в Австрию, — мама театрально вздохнула, продолжая тщательно втирать крем в кожу рук, распространяя резкий аромат жасмина по комнате. — Я никогда тебе не прощу, что ты бросил учебу.

— О, мамуль, это самое мелкая проказа, за которую тебе придется рано или поздно простить меня, — завернувшись в простынь, сел на кровати, шаря ладонью по полу в поисках телефона. — Черт! Девять утра.

— Ты…Твои пальцы! Они вытворяли чудеса. Профессора плакали, когда ты вставал из-за рояля. А что теперь?

— А что теперь?

— Ты такой же, как твой отец, — она нахмурилась всего на мгновение, но и этого было достаточно, чтобы заметить глубокие морщины, тщательно скрываемые за непробиваемым выражением лица. Она стала похожа на всех мам, пока я не вдумался в смысл ее слов.

— Ты был моим! — вскрикнула она, отвернувшись к окну. Она закрывалась и пряталась, чтобы не показать то, что творится внутри ее холодной души. — Ты был похож на меня. Такая "светлая" головка, волшебные руки, способные залечить любые душевные раны. От тебя издалека чувствовалась порода! Наша порода, не отцовская, — прошептала мама и брезгливо махнула в сторону прикроватной тумбочки, на которой валялись сигареты. — А теперь ты куришь…

— Ма, давай договоримся? Я при тебе не курю, не пью, ну и, как бонус, только для тебя, — не ругаюсь матом, — не мог не улыбнуться, заметив гневный румянец на ее лице. — А ты не читаешь мне нотаций про потерянные возможности музыканта. Меня устраивает моя жизнь.

— Меня…Меня она не устраивает, — шептала мама, наблюдая, как я иду в душ. — Ты…Ты стал, как все!

— О! Я знаю одну поговорку про индейцев и шерифа, но так как обещал тебе не ругаться матом, то спроси ее лучше у отца, он от меня ее услышал еще вчера.

— Максим! Не уходи, когда с тобой мать разговаривает! Твой дед бы никогда так…

— Мой дед бы никогда не позволил себе забывать про сына, появляясь только тогда, когда их лишают свободы в управлением деньгами, а теперь, если ты не против, я приму душ и спущусь вниз, продолжать играть в семью. Может, в кино сходим? Тысячу лет не был на мультфильмах, а, мамуль?

****

— Э! Комерсант! — стоило мне только открыть ворота, как перед домом со свистом затормозила машина Влада. — Ты специально прячешься от меня?

— Привет, — я завел авто и вышел к воротам, прикурив. — Ты же знаешь, где меня найти.

— Нет уж, прости, но я к тебе ни ногой. Мы с твоими родителями и раньше не очень-то ладили, а теперь и подавно, — Влад вышел, подняв ворот пальто. — Ты как?

— Нормально. Ты чего хотел?

— Убалтывать приехал или, что ты там еще хотел? — рассмеялся он, чуть запрокинув голову.