Пепел революции

— До определенного момента. В этом плане он крайне талантлив. Думаю, если бы не зависть и неприязнь военной верхушки белых к нему, он бы добился еще больших успехов. Если бы ему дали более-менее серьезные силы, то Таврия от красных была бы очищена в считанные недели.

— Но там и Махно есть.

— А они с Махно уже сталкивались. И Слащев добился определенных успехов, небольших, но все-таки. Если вспомнить, что Махно бил всех и всегда, даже малый успех уже считается отличным результатом. А если еще учесть, в каких условиях это столкновение имело место, то странно, как Слащева еще не сделали командующим всеми силами белых.

— Так что же ему не хватает, если он так хорош, как ты говоришь.

— Он в плане политики абсолютный ребенок. Слащев абсолютно непримиримо относится к союзникам, считая их даже худшими врагами, чем большевики потому, что Ленин с компанией пытаются хоть как-о сохранить Россию, а задача тех только по максимуму выкачать ресурсов. Насколько он гениален в военном деле, настолько и дилетант в политике, внутренней и внешней.

Она перевернулась на живот и открыла невероятный вид своего тела ему.

— Меня что-то разговоры о политике утомили. Как насчет небольшого променада по городу?

Прогулка получилась очень приятная, ветра не было, и шел легкий снежок. Они разговаривали обо всем на свете и выглядели вместе весьма импозантно. Он, высокий, практически полностью седой мужчина и она, южная яркая брюнетка. Оказывается, в гардеробе Оксаны Дмитриевны были не только летные костюмы с высокими сапогами, но и довольно элегантные одежды, которые вполне могли составить конкуренцию по изысканности предвоенным Петербургским коллекциям.

Кильчевский узнал, что у нее, по большому счету, тоже нет плана, что делать в случае победы красных. Да, сохранялись связи в главном штабе в Одессе, но Оксана сама очень пренебрежительно о них отозвалась и сказала, что взялась за задание только потому, что ей предоставляли деньги и возможность спокойно эвакуироваться из города. Отец ее, богатый армянин, жил в Баку, но предупреждал ее, чтобы приезжала к нему только в самом крайнем случае. В городе постоянно шла резня и менялась власть: то турки с немцами, то англичане, то красные, то белые, то какие-то местные деятели, которые резали армян и взывали к Аллаху, а когда надо было — одевали смокинги и на чистейшем французском дискутировали о Вольтере и Дидро. Правда, и армяне не оставались в долгу и периодически мстили в меру сил.

Так или иначе, ехать через пылающий юг для молодой девушки было верхом безумия, и она решила пока побыть в Крыму и составить компанию Кильчевскому, чему он, конечно, был несказанно рад. Хотели пойти в синематограф, но увидели публику, которая туда валила и сразу отказались от этой идеи.

— У меня в детстве была такая игра, — начала Оксана, когда они возвращались в гостиницу. Я писала разным большим руководителям письма: генералам, депутатам Думы, артистам, художникам, писателям и так далее. Придумывала истории, как можно более печальные и пронзительные, но, конечно, правдоподобные, такие, чтобы сердце человека сжалось от жалости, и он написал ответ. Ведь им многие пишут, а отвечают только на каждое сотое письмо. В общем, это срабатывало не всегда, но у меня за несколько лет скопилась отличная коллекция, даже письмо от Толстого было и брата царя!

— Фантастика! И тебе отвечали такие люди?!

— Представь себе, да. Никто, наверное, не писал им так неграмотно и жалобно, что у них что-то кольнуло в груди.

— А царю написать не пробовала?

— Я долго думала, но решила, что не стоит. Ведь, сразу пойдет проверка, что да как, придут к отцу, а он обнаружит, что его дочка, которая, в принципе, ни в чем и не нуждалась, является сиротой, младшей из десяти детей и ей не хватает даже платьюшко, и спрашивает о том, как матушка-императрица поддерживает благотворительность.

— Да, было бы неловко, — он улыбнулся. А что случилось потом? Куда делись письма?

— А потом началась война. Вся почта, особенно, высокопоставленным чинам, стала проверяться, было слишком опасно писать. Да и я уже выросла из этого возраста и потеряла интерес. А письма все продала одному еврею, который решил составить музей Милосердия. Представь, даже такое придумали! В общем, денег я выручила не то, чтобы слишком много, но достаточно, чтобы пойти в летную школу и на покупку своего первого простенького аэроплана.

— Ты прирожденный коммерсант! Из воздуха сколотила небольшое состояние, и при том, когда была еще девочкой.

Она скромно улыбнулась и промолчала.

Он немного подумал и, когда они возвращались назад, он таинственно произнес:

— Я тебе тоже продемонстрирую небольшую шутку, не такую остроумную, но все же. И куда-то ушел.

Принесли вечером к ним в номер ужин и, почему-то, телефонный аппарат.