Пепел революции

— Для истинного мусульманина эти дикари такие же единоверцы, как для русского — сатанисты только потому, что они верят в Бога и Дьявола. Эти горцы даже Коран не знают, а читать умеют только считанные единицы. Живут своими традициями и обычаями. А у меня и так профессия есть — я знаток Корана, хафиз.

Кильчевский не понял.

— Ну, а профессия какая?

— Знаток Корана, хранитель Священного писания.

— Это такая профессия?

— Да.

— Никогда не слышал.

— Ну, а насчет политики и всяких белых-красных и прочих цветных. Это не наша война, пойми. Как во время первых праведных халифов на заре ислама, молодую умму сотрясали жесточайшие гражданские войны между сторонниками Али, наиболее близкого родственника пророка и приверженцами клана Умаййя, наиболее способного и умелого политика, истинного повелителя. Тогда мусульман было подобно капле в море среди покоренных народов, однако не-мусульмане никогда не участвовали в сражениях. Это было не их дело. Так и сейчас, не дело мусульман вмешиваться в гражданскую войну в России. И так безумие творится, не хватало еще и религиозную бойню развязывать, христианство против ислама.

— Интересно. А как ты относишься к тому, что большевики активно поддерживают турок в их борьбе против греков, итальянцев и французов? Турки же считаются главная исламская нация, а халиф правоверных до сих пор в Константинополе.

— Это политика, — татарин развел руками. Это всегда бывало сложно. Временные союзы, коалиции. Только Аллах знает, чем это все закончится и как оно пойдет на пользу исламу. А то, что оно будет на пользу, это факт. Сейчас ислам перерождается, он заканчивает многовековую спячку и скоро воссияет во всем своем великолепии по всему миру. Иншаллах!

Кильчевский хмыкнул. Не то, чтобы он не верил в такие оптимистичные чаяния этого татарина, но пока предпосылок к осуществлению не было решительно никаких.

— Я краем уха слышал, что татары здесь в Крыму пытались свое государство построить? Или это все неправда?

Мулла замолчал и нехотя откликнулся:

— Да, было дело. После революции, когда у всех еще был романтический запал, был у нас образованный молодой человек, Номан Челебиджихан, красивый и умный. Он собрал вокруг себя кружок интеллектуалов среди татар, и решил провозгласить новое государство под татарским верховенством. Но когда у большевиков дошли руки до Крыма, они быстро поняли что к чему, развязали революционный террор, и почти всех из того кружка убили, в том числе и Номана. Матросы, правда, потом рассказывали, что они и пальцем не тронули, а убили его другие татары, которые не поделили деньги, которые посылала Турция на создание татарского государства, но я в это не верю.

— И что, больше не пытались создать свое государство?

— Нет. Мы больше не рискуем жизнью наших людей, а подождем, кто победит, чтобы потом заявить о своих правах.

— Разумно. Но насколько это эффективно, покажет время. Но закят на джихад не забываете собирать?

Татарин скромно улыбнулся.

— Да сколько там того закята. Конечно, все отдают, но размер совсем смешной. Вот в Поволжье, в Туркестане, где богатые купцы, где торговля, там пожертвования очень большие. Но тут у нас бедные люди.

— А зачем собираете-то? Неужели настоящий джихад хотите устроить?

— Вот ты кафир и не очень понимаешь. Джихад это вообще борьба. Например, крестьянин сеет зерно — это аграрный джихад. Рабочий делает гайку — это промышленный джихад. Самый главный джихад в жизни человека — это борьба в душе, внутри, чтобы делать хорошие вещи, и не делать плохие. А то, что все знают, как джихад, война против неверных, это далеко не главное в исламе, где-то в конце по значимости.

— А я слышал, что богатые бухарские и самаркандские купцы, да и в Казани, ну, во всех мусульманских регионах России купцы собирали закят именно на этот, военный джихад. И магометане всего мира активно помогали, из Индии, Турции, Египта. И все готовилось для грандиозного восстания. Но началась война, страна мобилизовала все силы, потом Революция, потом Гражданская и решили немного повременить.

Татарин прямо посмотрел в глаза собеседнику:

— Это все слухи. Их распространяют те, кто враг Аллаха и брат иблисам. Вранье это все.

Дальше они ехали молча до самого Симферополя.

Когда прощались, мулла задал необычный вопрос.

— Извини, что я спрашиваю, брат. Ты же в Москве бывал?

— Бывал.

— А в Кремле бывал? Это же очень древняя крепость, ей сотни лет.

— Бывал и даже некоторое время там работал. Да, там князья и цари постоянно что-то перестраивали, копали новые тоннели, подземелья, ходы. Потом это все забывалось, и новое возводилось поверх или рядом со старым. Когда я там был, как раз нашли пару казематов времен Ивана Грозного, когда твои соплеменники приходили сжигать Москву. В общем, там исследовать и копать еще на многие годы.

— Слушай, брат. Среди нас ходят страшные слухи. Что в самом темном коридоре Кремля прокопан проход в Преисподнюю и оттуда черти и бесы помогают большевикам. Ты ничего такого не знаешь?

На лице Кильчевского не дернулся ни один мускул.

— Не знаю. Врут все. Да и как ты, правоверный мусульманин веришь в такую чушь?