Пепел (СИ)

С гулко бьющимся в груди сердцем и участившимся дыханием, я жадно наблюдал за происходящим, не стесняясь своего желания — все равно все местные смотрели не на меня. А желать было чего: доведя себя плясками до исступления, северянки падали на колени, откидывали юбки, прогибались в спине и принимались тереться грудью о землю, постанывая и качая бедрами. Оранжевые сполохи костров ярко освещали их влажно блестящую плоть. Я едва удержался, чтобы не вставить одной, подползшей ко мне слишком близко. Хорошо, что сдержался: Закк как раз стоял рядом и иногда поглядывал на меня. Один за другим мужчины не выдерживали и пристраивались сзади. Северянки даже не видели, с кем предаются любви: судя по их лицам, им было все равно. До чего же гадко. И до чего заманчиво…

Понаблюдав, как в полуметре от меня происходит соитие двух взбесившихся от желания животных, я понял, что если прямо сейчас не уйду к Лан, то вставлю вот этой грудастой сразу после того, как этот мужик отойдет. Собрав всю волю в кулак, я все-таки поднялся и пошел в дом. Закк проводил меня задумчивым взглядом. А вот хрен тебе: не собираюсь я при всех нарушать ваши дурацкие традиции. И если ты думал меня на этом подловить, то шиш тебе!

Я сразу пошел в покои Лан. Она уже ждала меня: лежала на кровати, совершенно обнаженная, и трепала в руках длинный вышитый рушник. Заметив меня — разгоряченного и готового к действию — она разулыбалась, встала на кровати, качнув красивой грудью, растянула рушник на манер крыльев и заявила:

— Я дракониха. И я прилетела, чтобы разделить с тобой ночь тридня!

С этими словами она прыгнула на меня и повисла, обхватив ногами. Я чуть не обматерил ее: нельзя же так резко обращаться с возбужденным мужчиной! Но, дабы не испортить себе удовольствие, я стерпел, бросил ее обратно на кровать, перевернул, поставив на четвереньки, и сразу вошел, мстя за доставленную боль. Лан вскрикнула, но, похоже, больше от неожиданности, чем от боли, потому что почти сразу стала извиваться и постанывать. Я закрыл глаза и представил, что мы там, в саду, что все смотрят на нас и завидуют. Кстати, а почему мы всегда делаем это вдали от народа? Конечно, когда Лан занималась любовью через силу, в этом был смысл, но сейчас-то она охотно подставляет мне задницу. Уговорить, что ли, ее сделать это вместе со всеми? Пусть любуются ее красивой грудью и ухоженной кожей. Пусть тоже смотрят, пускают слюни и завидуют, как я завидую простым мужикам в крайдень и средень.

Кончив, я не удержался и похлопал ее по ягодице, как делает обычно Эдар. Лан удивленно покосилась на меня. Я поднялся, одернул юбку и пошел к себе.

— Эстре, — растерянно позвала она.

— Да? — я развернулся и невинно похлопал ресницами.

— Ты чего? — Лан обиженно надула губки.

— А что-то не так? — изобразил я удивление: вот она, моя сладкая месть. — Или я плохо постарался? Могу еще раз. Надо?

— Как хочешь, — насупилась Лан, подтягивая к себе одеяло и пытаясь им прикрыться. Я на полном серьезе прикинул, хочу ли еще раз, и пришел к выводу, что вполне удовлетворен. Вот если бы сюда еще одну девицу, тогда другое дело. Причем непременно, чтобы Лан смотрела: она ж, поди, ни разу вблизи не видела, как это происходит. Пусть подойдет, рассмотрит, как следует, поучится. Представляя в красках, звуках и запахах это зрелище, я снова начал возбуждаться.

— Хочу, — мгновенно передумав, сообщил я ей и двинулся обратно. Лан еще выше вздернула одеяло, но мне не нужна была ее верхняя часть, только нижняя. Одарив ее колени ничего не значащими поцелуями и покусываниями — искусство имитации любви, которым я в совершенстве овладел еще в Крагии — я раздвинул их, немного потерся и снова вошел. Лан смотрела на меня круглыми глазами из-за своего бастиона-одеяла. Ты думаешь, меня это смутит? Нет уж. Ты моя жена, и сегодня моя ночь. Я хочу любви, а ты сама сказала: «Как хочешь». Так что нечего на меня теперь пялиться: лежи и жди, пока я наиграюсь.

Я применил всю свою фантазию, чтобы продлить себе удовольствие. Первое напряжение было уже снято, и теперь я мог погружаться в нее снова и снова, не боясь, что удовольствие быстро закончится. Лан сначала просто смотрела на меня. Потом пыхтела. А потом потребовала:

— Отпусти.

— Я не держу, — пожал плечами я, показывая ей свои руки.

— Ты понял, о чем я, — нахмурилась она. — Заканчивай уже. Мне не нравится.

— А мне нравится, — улыбнулся я, снова меняя ритм: если правильно все рассчитать, можно около часа так развлекаться.

— Еще чуть-чуть, и мне будет больно, — призналась она.

— Быть женщиной — вообще сплошная боль, — философски заметил я. — То девственности лишают, то заставляют спать с тем, кто не нравится, то трахают до мозолей. А тебе еще рожать, представляешь? Бедненькая.

— Отпусти! — Лан попыталась вывернуться.