Пепел (СИ)

Я всё больше начинал верить в то, что они собирались кинуть и меня. Не включи я передачу с подозрительными расспросами майора, так бы и случилось.

Значит, Кролина убили по моей вине. Ещё ни разу не выстрелил, а руки по локоть в крови.

— Нам хватит, Павел Андреевич? — к учёному я обратился впервые, за прошедшие пару суток, у меня уже сложилась репутация молчуна.

— Хватит чего?

— Артефакта.

Боковым зрением я следил за тем, чтобы Святой или кто-то другой не зашёл ко мне со спины. Впрочем, а что я мог противопоставить отряду опытных наёмников?

— Конечно, хватит, — ответил Павел Андреевич, но я всё равно видел его сомнения, и наверняка, он уже обговорил их с командиром.

Душить меня, по всей видимости, никто не собирался. Павел Андреевич закончил манипуляции с КПК. Артефакт внутри колбы начал медленно раскручиваться, слабое бледное свечение усиливалось.

— Так, господа, собирайте вещи и подходите к столу.

— Всё уже собрано, — отозвался Тодд, он упёрся в столешницу и заворожённо следил за мерцанием артефакта

— У меня тоже, — сказал Святой и вошёл в круг.

Я подошёл к столу, последним подтянулся Фил. Мы были как рыцари квадратного стола или пятёрка эзотериков, которая готовилась к спиритическому сеансу.

Учёный снова взялся за КПК, быстрыми движениями больших пальцев обеих рук он вбивал какие-то символы.

— Этот артефакт станет настоящей сенсацией, даже не представляете, на что он способен, — воодушевлённо произнёс учёный.

— А вы типа за пару часов представили и разобрались? — со скепсисом спросил Святой.

— У меня выбора нет, — учёный пожал плечами. — Итак, для начала нам нужно положить руки на колбу. Обе руки. Это очень важно.

Павел Андреевич осёкся, в коридоре послышался громкий топот, а вскоре уже во дворе кто-то закричал:

— Мужики! Они майора замочили, все сюда!

Святой вскинул автомат, он стоял спиной к входу. В проём с округлёнными то ли от удивления, то ли от ярости глазами выскочил рядовой Коломенко. Неизвестно, на что он рассчитывал, даже не достал оружия.

Святой выпустил очередь. Раненый солдат отпрыгнул в сторону, но, по всей видимости, всё равно получил серьёзное ранение. С порога послышалась возня и маты. Я быстро сообразил, что военным ничего не мешало обойти дом и расстрелять пустующие оконные проёмы или вовсе кинуть туда гранату.

— Ну что дальше?! — закричал Святой, направив дуло автомата в сторону входа.

— Павел Андреевич, быстрее! — Фил вытащил пистолет.

— Я не советую, — ответил учёный. — Обе руки, помните? Обе руки на колбу! Сейчас!

Первым прикоснулся учёный, его примеру последовал Тодд, я положил руки сверху, а Фил и Святой будто и не услышали слов учёного. Они дотронулись до колбы, не выпуская оружия, одной рукой.

Меня парализовало, и всё, что я мог: это наблюдать и молиться, чтобы не поймать своим остекленевшим телом пулю разъярённых солдат.

***

Белое свечение артефакта распространяется за пределы колбы. Я вижу, как оно просачивается через толстые стеклянные стенки и ниточками присасывается к нашим рукам. В эту же секунду в проёме мелькает чья-то тень. Два выстрела, и Святой даже не успевает ответить, его тело дёргается, а рука отрывается от прибора с артефактом, вместе с ней обрывается и линия аномальной энергии.

Я понимаю, что каждый из нас хочет кричать, но никто не может открыть рта. Время замедляется, и мысленно я радуюсь тому, что военные не бросили гранату и не расстреляли нас вслепую из-за угла. Один за другим они забегают в дом, пространство заливается белым светом, а нас отрывает от колбы и засасывает вниз.

***

Я не ориентировался в пространстве, три измерения перестали для меня существовать. На мгновение я услышал крик Фила и только его. Я ничего не видел, кроме белого света, а ощущения были похожи на полёт в невесомости, по крайней мере, именно таким я его и представлял.

Время текло странным образом, я чувствовал его, но не мог засечь. Тело пропускало время через себя, но не имело засечек или минутных долей. В памяти всплыли слова учёного о связи пространства и времени, но это нисколько не помогало мне сориентироваться. Иногда казалось, что я всё ещё в том доме или греюсь у костра, напротив сидит Кролин.

Белый свет сменился на необычайную картину, похожую на искажённое зеркальное отражение. Я понял, что могу двигаться, могу подлететь ближе и прильнуть к этой стене. Она не ощущалась материально, но была непреодолима.

Я увидел знакомый пейзаж деревни на болотах, лейтенант Прохоренко тонул в знакомом озере, но никого вокруг не было, никто не пытался его спасти. Я вдруг понял, что молодой офицер справился сам. Вот он, барахтаясь, отплыл на небольшую глубину и смог-таки выбраться на поверхность.

Нет, всё было не так!