Пепел врага

– Они землю носом роют, но к Сулейману не так-то просто подступиться. В Иордании его не только лечили, но и учили. Эта сволочь собственную службу безопасности сколотила. Контрразведывательную работу ведет по всем правилам.

Бойцов философски отметил:

– Жить захочешь – всему научишься.

– Всему научиться невозможно, – назидательно произнес Борода. – Кстати, при проводке колонны уцелели только двое.

Эта новость оставила спецназовца равнодушным. Он привык к сухой статистике потерь, к смерти, выкашивающей ряды федералов и боевиков.

Не дождавшись реакции, Борода спросил:

– Не хочешь узнать – кто?

Майор насторожился:

– А это имеет значение?

– Уверен, что для тебя имеет, – ответил командир.

Неожиданно Бойцову стало жарко. Он повернул вентилятор, направив на себя струю прохладного воздуха.

– И кто же? – приглушенным голосом переспросил он.

– Капитан Верещагин и сержант Васильев.

Бойцов вскочил, зацепился за прикрученный к полу железный табурет и, с трудом удержав равновесие, опустился на прежнее место.

– Пашка Верещагин? – выдохнул майор.

– Он самый, – подтвердил Борода. – Вы, кажется, учились вместе?

– Да. В Рязанском училище ВДВ.

Командир, пришедший в спецназ из стен этого же училища, что-то тоже вспомнил. Его глаза подернулись дымкой воспоминаний.

– Пашка жив? – переспросил Бойцов.

Борода поспешил успокоить побледневшего майора:

– Я же сказал, что живой. А вот сержанту, насколько мне известно, повезло меньше. Парню в операционных палатах надолго прописаться придется.

Бойцов сидел на стуле, раскачиваясь из стороны в сторону. Временами он бормотал, словно впавший в транс буддийский монах:

– Пашка – друган мой закадычный! Если с ним что случилось, «чехам» никогда не прощу!

Подошедший полковник похлопал спецназовца по плечу:

– Не раскисай, Вепрь. Это тебе не к лицу. Забирай ребят и отправляйся в Моздок. Там тебя приятель ищет. Вот при встрече обо всем и поговорите. Заодно ребятам передохнуть дашь.

Бойцов поднялся. Заглянув командиру в глаза, он произнес:

– Спасибо, Борода.

Тот в ответ лишь понимающе улыбнулся.

Глава 6

Госпиталь встретил Верещагина горьким запахом карболки, вонью медикаментов и букетом неприятных ароматов с пищеблока. На контрольно-пропускном пункте капитан узнал дорогу в отделение, где лежал сержант Васильев. Улететь, не повидав сержанта, Верещагин не мог.

В коридорах миловидные сестрички оборачивались, заглядываясь на бравого капитана. Но сегодня Верещагину не хотелось флиртовать с представительницами прекрасного пола в белых халатах. Он с содроганием представлял, как откроет дверь палаты, как увидит покалеченного сержанта, в глазах которого светится только одно желание – умереть.

Ожидания не оправдались. Открыв дверь, Верещагин был встречен довольно бодрым восклицанием:

– Командир, какими судьбами?!

Приподняв голову, сержант приветливо махнул рукой, опутанной трубкой капельницы и проводами, подключенными к прибору, стоявшему на передвижном столике.

Присев на край кровати, Верещагин нагнулся, чтобы обнять сержанта.

– Здорово, Василий, – прошептал он, отворачиваясь, чтобы скрыть навернувшиеся на глаза слезы. Нижняя четверть кровати – там, где должны были находиться ноги десантника, – была пуста.

Опустив голову на подушку, сержант тихо сказал:

– Укоротили меня костоправы.

– Бывает, – не найдя нужных слов, невпопад ляпнул Верещагин.

– До колен ноги оттяпали, – с обреченной покорностью продолжал сержант.

– Теперь протезы хорошие делают.

Васильев слегка улыбнулся:

– Знаю. Не хотелось бы быть калекой. Лежать остаток жизни на спине и смотреть, как по потолку мухи ползают.

– Не дрейфь, Василий, деньги мы найдем, – старался, как мог, Верещагин.

– Много бабла на искусственные ходики надо.

– Деньги найдем, – с жесткой решительностью повторил капитан.

Васильев, поправив подушку, сказал:

– Да тут «айболиты» талдычат, что дальше резать надо. Не заживают мои культяпки.

Капитан старался не смотреть на пустоту под одеялом.

– Может, в Москву переправить? В госпиталь Бурденко – там спецы классные, асы в хирургии.

Сержант отрицательно покачал головой:

– Тут тоже ништяк. Профессор меня оперировал. Прикольный мужик. Одному «гансу» из краснодарского полка голыми руками неразорвавшуюся гранату вытаскивал. Гранату «чехи» из «станчака» шуганули, так она, падла, не разорвалась, а между ребрами у «ганса» застряла, – Васильев перевел дух, хватая губами воздух.

Воспользовавшись заминкой, капитан достал из пакета двухлитровую бутылку «Фанты».

– Может, пить хочешь?

– Не-а, – отказался сержант, чтобы через секунду продолжить: – Ну так вот. Профессор всех баб из операционной на хрен выгнал. На парня, что наркозом заведует, ворох «бронников» напялил и пошел орудовать. Гранату голыми руками доставал, а под окном операционной саперы от страха об…сь.

Верещагин рассмеялся:

– Боевой мужик!

С гордостью, будто он сам ассистировал на сложной операции, сержант сказал:

– Это точно. Об этом случае даже в газете писали.

– Ну а с пехотинцем что?

– Ребра вправили, дырку зашили и отправили на дембель.