Пепелище славы

Вот эти слова и оказались ошибкой. Баргар уже начинал догадываться, что его намеренно затянули на поле словесной битвы, в которой Черный Клинок был не особенно силен. И вот, в словах и интонациях Шенгара проскользнуло, наконец, сходство с известными Баргару стереотипами.

– Ты смеешь угрожать мне, щенок?! – с облегчением взревел вождь.

«Да, ведению переговоров мне еще учиться и учиться…» – мрачно подумал Шенгар, уворачиваясь от стремительной стальной полосы трофейного дагарского меча.

– Назад! – крикнул Баргар Черным Клинкам, хватающимся за оружие. – Я сам его прикончу!

Несмотря на то, что старые мечи давно пришли в негодность, Черные Клинки остались единственными, кто хранил фанатичную приверженность этому виду оружия. Из века в век, из поколения в поколение передавалось в клане умение им владеть. Когда настоящие мечи сделались негодными даже для тренировок, Черные Клинки начали изготовлять учебные из дерева и продолжали хранить старую традицию. Блажь с мечами могла бы показаться смешной, если бы бойцы этого клана не оказывались неизменно лучшими и во владении более ходовыми предметами на Пустошах: шестом и дубинкой.

Ко всему прочему, Баргар вовсе не был новичком в сражениях. Он застал на своем веку последнюю большую войну с эвора и предшествующее ей истребление более мелких человеческих племен. А теперь у него был настоящий меч. Пусть и слишком легкий по орочьим понятиям, но зато стальной.

Первый порыв, посетивший Шенгара в создавшейся ситуации был однозначен: «Бежать!» Реализовать его, однако, было не так-то легко.

Звяк! Узкое дагарское лезвие врезалось в тяжелый клинок Шенгара, словно волна, ударившаяся о прибрежный утес.

За зиму молодой орк успел не только восстановить форму, утраченную за время болезни, но и набраться сил с таким лишком, что старая одежда вдруг оказалась узка, а замысловатые орнаменты татуировок на плечах расплылись и побледнели. Исчезали в его облике последние юношеские черты. Шенгар становился таким, каким его еще предстояло надолго запомнить расам орков, эльфов и людей. Для взрослого представителя своего народа Шенгар остался достаточно гибким и быстрым в движениях, раздавшись в плечах и спине гораздо заметнее, чем в поясе. Сочетание скорости, пластичности и силы превратили его в достойного противника даже для такого опытного бойца как Баргар.

И Черный Клинок начал запоздало осознавать, что наткнулся на крепкий орешек.

«Мардок использует те же приемы и комбинации», – автоматически отметил Шенгар, с удивлением понимая, что все это уже видел раньше. Кажется, Баргар тоже об этом догадался.

– Я вижу, предательское отродье Мардок не тратил времени зря, – прошипел вождь. – Тебе известны наши клановые секреты!

– Вот уж насмешил! Твои клановые секреты известны доброй половине мечников по эту сторону Ледяного пролива!

– Не задавайся раньше времени, молокосос!

И Баргар атаковал со скоростью, какую трудно было ожидать от его массивной туши. Тотчас же новое откровение посетило Шенгара. «Ушастый все равно быстрее…»

Окажись у Черного Клинка меч потяжелее, возможно противостоять ему было бы трудно. Людское оружие в руках орка казалось прутиком. Баргар не мог в полной мере использовать свое главное преимущество: сокрушительную мощь удара. Скорость и нечеловеческая сила, вложенные в него, терялись из-за недостаточной массы предмета, которому были сообщены.

Шенгар заметил взгляды, кидаемые вождем на его собственный меч. Если бы зависть умела разъедать, как ржавчина, клинок, наверное, уже рассыпался бы в прах.

Подарок (а может, взятка?) Ришнара, извлеченный сотником из очередного тайного схрона, в точности напоминал своей формой старинные орочьи клинки. Даже украшения ножен и рукояти, не говоря уж о сложном извилистом узоре лезвия, были таковы, что привели бы в восторг самого эстетствующего служителя Темного Владыки. Но только вот работа была не орочьей, а гномьей.

Сам Ришнар понятия не имел, откуда подобное могло взяться. Ривендор, завидев этот меч, припомнил какого-то великого гномьего мастера, угодившего в плен к оркам. Лет через сто мастера удалось отбить, но его рассудок к тому времени основательно повредился. Предметы, произведенные им с момента освобождения, вызывали у других гномов лишь ужас и отвращение. Легенда вызвала у Шенгара умеренное любопытство, несоизмеримое с восторгом, возбужденным самим мечом. Один тот факт, что он заставил молодого орка надолго забыть о своих обожаемых топорах, говорил о многом.

Не секрет, что настоящие орочьи мечи отличались массой недочетов. Количество оружия, необходимое для снабжения Темных армий, сильно сказывалось на его качестве. Офицерские варианты были сделаны с большей тщательностью, но главный недостаток, хрупкая щербящаяся сталь, и здесь давал о себе знать. Редкий клинок мог выйти из битвы без настораживающих сколов и трещинок на лезвии, и стать его владельцем было делом случая. Ришнар припомнил, как его первый меч, оказавшийся из редкого числа качественных, был тотчас же отобран кем-то из старших воинов.