Пепелище славы

– Увы… Кажется, мы все угодили в одну ловушку. Сохранность наших жизней зависит от того, насколько быстро этот завал будет ликвидирован.

– Положим, не совсем, – негромко сказал Шенгар, убедившись, что рядом нет никого из соплеменников. – Вас, в случае чего, я смогу незаметно вывести из пещер до того, как меня начнут рвать на куски. А вот сам я крепко влип.

– Это наша вина, что тебе пришлось идти на крайность, приводя их сюда, – резко возразила Нириэль. – Так что помочь тебе – наш долг.

– Я, конечно, очень признателен, – глубоко вздохнул предводитель орков. – Но чего я бы действительно попросил, так это не мешать. По крайней мере, не смущать моих товарищей. А то они сейчас вместо работы только ходят кругами, да глазеют.

«И меня тоже», – хотелось прибавить Шенгару в заключение, но он промолчал. Эльфы недоуменно переглянулись, хлопая ресницами.

– А что, собственно, не так?

– Э… Ну…

Ришнар до сих пор меланхолично проверял заточку любимого клинка. Не отрываясь от этого, несомненно, важного занятия, он снизошел до объяснения:

– Надень что-нибудь. Сверху. А то эта толпа невыдержанной молодежи передерется за право овладеть тобой.

Так ничего до конца и не разобрав, эльфийка пожала плечами и скрылась в шатре. По меркам своей расы, довольно равнодушной к плотским утехам (по крайней мере, в открытом проявлении) и считающей красоту тела естественным свойством, не заслуживающим особого отношения, она не совершала ничего предосудительного. Если честно, она вообще собиралась сушить рубаху отдельно, остановило лишь отсутствие подходящей веревки.

– Молодежи, – буркнул Шенгар. – Сам бы слюни подобрал! Старый орк сделал вид, что ничего не расслышал.

Когда Нириэль вышла обратно, на ней уже была привычная свободная куртка. Чистая и залатанная. Волосы лучница заплела, для пущей сохранности, в длинную косу.

– Так лучше? – спросила она. «Хуже!»

– Да, лучше. Сохраняя задумчивость, эльфийка вернулась на свое место у костра.

– А кстати, – проговорила она вдруг. – Ришнар, тебе же точно не сносить головы, если с рудником ничего не выйдет!

– Верно, – согласился тот.

– А почему ты тогда такой уверенный и спокойный?

– О, кто-то, наконец, вспомнил про никчемного старика! – усмехнулся бывший сотник. На редкость плотоядно.

– Ты знаешь, что делать?! – пораженно воскликнул Ривендор.

– Возможно.

– И ты молчал?!

– Это вы молчали, – развел руками седой орк. – А теперь задали вопрос. И я на него ответил. Да, я знаю, как справиться с завалом. Это зависит от некоторых обстоятельств… Но, в общем, вполне возможно. Шенгар недобро лязгнул клыками:

– В следующий раз не жди вопроса.

– С чего это вдруг? Заваленный ход – ваша забота. Вам ее и решать. Мои цели совсем другие. Я тебе не пленник, ты мне не командир.

– Чего ты добиваешься, старик? Разозлить меня? Ты уже это сделал.

– Всего лишь признания собственной необходимости, мой юный вождь. Когда прежде, чем повесить нос и объявить задачу неразрешимой, ты будешь думать, а не знает ли Ришнар ответа на твой вопрос. Вот тогда я, возможно, не буду дожидаться произнесения его вслух.

– Сгори ты на солнце, старый пень! Давай, выкладывай, что хотел предложить!

– Мне понадобится прогуляться до одного из старых тайников, – коротко сказал Ришнар. – И несколько сопровождающих, чтобы помочь в переноске.

– Я сам с тобой пойду, – заявил Шенгар. – Да чтоб мне в речке утонуть, если я хоть на мгновение тебя без присмотра оставлю!

Белесая рыба с затянутыми кожистой пленкой глазами лениво шевелила губами, подбирая со дна каких-то мелких червей и рачков. Незрячая, она не могла уловить нависший над водой – и ее собственным тучным брюхом – опасный силуэт. Резкое перемещение, стремительный рывок – поломанные, но от того не менее страшные когти сомкнулись под жабрами незадачливой подземной обитательницы.

«Я действительно ее вижу. Это не бред», – подумал Орог, вспарывая брюхо своей добыче.

Долгие дни (недели? месяцы? годы?) единственным видимым контуром, составляющим контраст окружающей мгле, были лишь смутные очертания собственного тела. Нет, пожалуй, все-таки не годы. И наверное, даже не месяцы – такой срок не пережить в голодных полных отчаяния скитаниях и выносливому орку.

Порой ему казалось, что он умер и попал на Тропы Тьмы, где будет бродить целую вечность, как и полагается в посмертии существу, порожденному черной магией. Его отощавшие руки и впрямь больше подходили живому скелету, чем крепкому молодому охотнику.

В другое время Орог начинал думать, что сошел с ума – и это было недалеко от истины. В такие моменты ему мерещились образы и звуки, настолько яркие и реалистичные, что рассудок уже не отличал видения от действительности.

И вот, наконец, свет. Поначалу он посчитал его очередной галлюцинацией. Но теперь не оставалось сомнений: в той части лабиринта, где находился он сейчас, мрак не был абсолютным. Означает ли это, что спасение близко?