Пепельница (пьеса)

Да за наши знания уже может сесть он.

И не наше сударь это дело, влезать.

Потом на судах показания давать.

Председатель: Тогда пойдем до гастронома,

Голоден, как волк я словно.

(уходят, заходят двое)

Прокурор: Ха-ха. Вы дурак. Полный дурак.

Байдин: Черт подери, мне так

Думаете очень охота?

Прокурор: Шестерить, видимо, ваша работа.

Байдин: Да посадите его, посадите.

Прокурор: Какой хороший, вы на него поглядите,

Нашел себе дружка.

И туда его, и сюда.

Деньги, деньги. Целый банк.

Опустошит ведь панк.

Что за анархия, в конце концов?

Не хватает у меня слов!

Байдин: Посадите его, посадите.

Прокурор: Ну как? Сами посудите?

Из-за вас меня самого посадят,

Ни за что, для смеха ради.

Один раз ладно, ну второй на раз,

А в третий, ну, как можно? Ага, щас.

Байдин: Посадите его, посадите.

Прокурор: Да не рвутся же железные нити.

Я честный ведь человек,

Сразу говорю ответ.

Денег больше не возьму,

И ведь правду говорю.

Другие чиновнички вот,

До логтя денег возьмут

И не делают дело, мол, пущай идиот

Пусть ждет там или тут.

Байдин: Я устал вам говорить,

Иначе ни жить, ни быть.

Прокурор: Вот и не будьте живым,

Нашелся мне тут один.

Много найдется людей,

Прихватить собой идей.

Посадите да посадите.

Сюртук то свой не мните.

Небось, с Парижа или Ямайки?

Ээ, вы его не снимайте.

Байдин: Нам помочь соизволить.

Прокурор: И вообще, я вас не знаю, хватит мне глаза мозолить.

(уходит, остается один)

Байдин: Стриблежему все не нравится,

Эдакий тут красавица.

То посадить, то не садить,

Надо бы его предупредить.

Я выбираю свой путь,

И мне с него не свернуть.

Купил ему чертов пистолет,

И оставлю на листе бумаге след,

Написав заранее:

«Простите за суровые расставания».

Ведь мы друзья почти уж были,

По одному течению плыли.

Ведь я его подчиненный,

В узких кругах, приближенный.

Но я не хочу под дудочку плясать,

Я не хочу, когда надо молчать.

Я хочу то и говорить,

И так как я захочу, так и буду жить.

Мне надоели эти речи:

Туда сходи, сюда сходи, вечно.

Достало меня, все, хватит.

Я принял решение, было дело, значит.

И меня за это он никогда не простит,

Я уже слышу, как он это вслух говорит…

И он поймет, что я не испугался,

Я просто дураком умчался.

Осветят дорогу мне мотыльки,

Больше друзья мне не нужны.

И если не поймет, но, все же, будет ясно,

Мои доводы вполне не напрасны.

Он знает, что смерти я не боюсь.

Над ней лишь радостно злюсь

Побывав там, где жизни мало,

Смерти бояться мне не пристало.

Вещи свои с собой не беру,

Лишь червонец в дорогу возьму.

Я больше в эти игры не играю

Я ухожу. Я его кидаю.

(уходит, заходят двое)

Бомж: А я кое-что знаю.

Прокурор: А? Что это ты знаешь?

Бомж: Вас, сударь, я понимаю.

Прокурор: Что это ты понимаешь?

Бомж: Наслыхан я одним разговором,

Коснулось вас это позором.

Вы так громко руками махали,

А мы тихонько за углом стояли.

Вы сударь можете меня убить,

Да и вам руки марать, да и мне незачем жить.

Слышал разговор с человеком,

Как тот кричал «Засадите».

Ну что, было? Попал метко?

Прокурор: Да что вы говорите?

Бомж: Просил засадить, бог ты мой!

Не знал что вы именно такой.

Не подозревал, что ваш мир другой.

Прокурор: Сколько денег отвалить?

Бомж: Да что б хлеб поесть и водку пить.

Прокурор: На, бери и молчи.

Бомж: Про то и не помним мы.

Вроде бы вы с женщинами ходите,

За ручку куртизанок водите.

А тут мисье вас просит, мол, ему засадите,

Да вы только на этих двух мужчин поглядите.

Прокурор: Ты чего, думаешь, что я

Что ни на есть голубизна?

Что кроме женщин мне еще надо?

Бомж: Ладно, скрывать, ладно.

Прокурор: Отдавай деньги назад.

Бомжа: Все, убежал, только так.

(уходит)

Прокурор: Услышал звон, не зная, где он.

Вот же выдумщик, фантазий барон.

Только денег ему зря отдал.

Я уж подумал, что он все услыхал.

Мол, взяточник, мол, крахобор.

Пусть уж лучше думает, что я из этих, пусть этот вздор .

Уж лучше таким являться,

Чем взяточником называться.

(уходит, заходит группа людей)

Клава: Так чего сегодня отмечаем?

Зоя: Подожди же, давай угадаем.

День рождения, что ли.

Может счастье после горя?

Милкин: Точь-в-точь.

Логозин: Не все ли равно разврата дочь?

Клава: Да и впрямь, какая разница?

Зоя: А она все дразнится.

Ей ведь так интересно.

Клава: Ну, очень прям таки лестно.

Логозин: Да какой укусил вас бес?

Клава: Мой не больше, чем интерес.

Логозин: Ладно, скажу народу,

Я сегодня вышел на свободу.

Сейчас же пойдем мы в бар

Под названием Корсар.

Логозин: Я ведь Стафона видал.

Он здесь, и никуда он не удрал.

Никогда и нигде не пропадет.

Я оставил записку, он придет.

А у вас третья дура есть?

Клава: Есть, да только не здесь

Надо будет ей позвонить

И о встрече этой предупредить.

Зоя: Ой, барин, не обзывайтесь, у – ты!

Милкин: Молчать баба, твое место у плиты.

Зоя: Ну, как видите, я не на кухне.

Милкин: Вот, молчи и рухни.

(мужчины отдалились)

Зоя: Что-то они совсем, Клав.

Клав: Ну, таков их нрав.

Это ж местные ребята.

Они свои, вот так-то.

Милкин: Ну, идем-те же скорей.

Хочу пить. И пить хочу сильней.

Логозин: Глазки играют, шуры-муры.

Давайте в бар и зарулим.

Там официанты и жакеты,

Сверкнут красивые браслеты.

Клава: Я в ожидании сегодня.

Зоя: М-да уж, посидеть в баре этом.... Супермодном.

(все уходят, заходят двое)

Стриблежий: У меня в руке пистолет.

Стафонов: Да ладно, не неси ты бред.