Пепельные цветы

Деллахи до боли в глазах вглядывался в туман, надеясь увидеть очертания большой земли на горизонте, но так ничего и не увидел.

— М-мать вашу! — выругался он. — За-а-сранцы! Что же вы н-нэ-э-наделали, идиоты!

Часть IV

26. День двадцать второй. Беатрис

Любовь бывает настоящая, а бывает — не бывает. Эта банальная истина известна каждому, но иногда она открывается совершенно явственно. То есть, ты как бы всегда это знала, но по-настоящему поняла вот только сейчас — вдруг, необъяснимо и в самый неожиданный момент.

Те чувства, которые она испытывала к Ллойду, были необычны. Эта была не первая любовь Беатрис, поэтому некоторый опыт в определении своих чувств у неё имелся. То, что она чувствовала к Ллойду несомненно было любовью, но… Но как-то уж очень быстро и нехарактерно всё произошло… Может быть, это и не любовь вовсе? Одиночество перед страхом смерти, тоска по жизни, попытка возместить что-то, чего раньше не было, а теперь уже никогда и не будет?

Никогда… Какое ужасное слово! В нём — бездна, безвременье, безнадежность, пустота…

Она подошла к зеркалу. Поправила причёску, осмотрела своё осунувшееся бледное лицо.

Это совсем не Беатрис. Боже, боже, это совсем не та Беатрис, которую она знала! Эта немолодая, измученная женщина с застывшим взглядом и…

— Мой бог! Опять целая прядь волос! — произнесла она со слезами в голосе, стряхивая с пальцев безжизненную прядку. — У меня выпадают волосы! Кошмар!

«И я устала. О, господи, как же я устала! И эти два дня возле Гленды — это какой-то ужас!.. Бедная девочка… У неё что-то серьёзное, очевидно. И она вся такая возбуждённая, говорливая… а в глазах — пустота. Как бывает перед… Ох, нет! Не надо таких мыслей… Мамочка, но я же так совсем облысею!»

Она перешла из своего чулана в пустующую гостиную, обессиленно упала на диван.

Ллойд, наверное, ещё спит. Бедный мальчик! Такая тяжёлая жизнь (да какая там жизнь — покачивание на канате, натянутом между жизнью и смертью!) совсем не для него. Он с каждым днём всё больше и больше уходит в себя, и Беатрис ничего не может с этим поделать. Вот-вот она его совсем потеряет — любимый уйдёт, окончательно скроется во мраке своей второй половины, свой обратной тёмной стороны. Что она тогда будет делать?

Лунный человек. Где-то она читала или слышала, что так их называют, людей с раздвоением личности. Но у него не раздвоение личности, у него что-то другое…

— Беатрис, ты здесь, — в комнату вошла Гленда.

Бледная, исхудалая, с посеревшим лицом она едва держалась на ногах. Но на губах её застыла подрагивающая улыбка, глаза тлели сухим и тусклым огнём, а потрескивающий голос неестественно оживлён. Вот это, натянутое на лицо мумии, оживление пугало больше всего.

— Гленда! Зачем же вы поднялись?!

Она помогла девушке дойти до дивана и полуприлечь на нём.

— О, господи, — обессиленно простонала Гленда. — Как я устала. И сделала-то несколько шагов.

— Вам не следовала вставать, дорогая. Что же вы делаете с собой, Гленда!

— Ничего, ничего, — слабо улыбнулась та. — Просто в комнате так… так одиноко и уныло. И пахнет этой… химией. Всё в доме пропахло ею! Просто невозможно дышать.

— Если вы не думаете о себе, подумайте о ребёнке! — увещевала Беатрис.

Гленда с улыбкой положила руку на живот.

— Ах, Беатрис, я только о нём и думаю! Но… в последнее время мне кажется, что… Ох! Не надо так думать! Но понимаете, Беатрис, раньше я его чувствовала. Слышала, как он живёт во мне. А теперь… О, боже, мне страшно! Раньше он всегда отвечал мне, когда я с ним разговаривала. А теперь его голоса совсем не слышно. Наверное, ему очень плохо. Бедный, бедный!..

— Перестаньте, Гленда, не смейте думать ни о чём таком! — Беатрис обняла девушку, прижала её голову к своей груди. — Всё будет хорошо, я знаю, — говорила она, гладя притихшую Гленду по голове. — У вас родится чудесный мальчик. Вы же помните, что сказала Джайя? Первое время придётся немного помучиться, вы же знаете, как бывает с младенцами… Но ничего, вы справитесь. Вы будете замечательной мамочкой.

— Надеюсь, — отозвалась Гленда. — Надеюсь, что я ею буду.

— Будете, будете.

Гленда притихла на минуту. Потом, вдруг, выбралась из объятий Беатрис. Глаза её загорелись, лихорадочная улыбка трепетала на губах.

— А давайте устроим вам свадьбу!

— Что? — опешила Беатрис.

— Ну да, а почему нет, — продолжала девушка. — Ведь вы же любите друг друга. Ллойд от вас без ума… Ой, простите…

— Ну что вы, Гленда! — горько усмехнулась Беатрис. — Какая странная идея!..

— И нисколько не странная, — возразила Гленда, мотая головой, отметая любые возражения. — Я буду подружкой невесты. Липси — другом жениха. Деллахи — священником. Он справится, я уверена.

— Ой, да что ж вы такое выдумали, Гленда! — рассмеялась Беатрис. — Как вам такое в голову могло прийти!

— Но ведь правда, почему нет, — настаивала девушка. — Маклахен будет свидетелем и сделает в своей книге запись. Чтобы всё по закону.

— Гленда, Гленда… ой, не могу, — смеялась Беатрис. — Какая вы смешная!