Пепельный рассвет.(СИ)

Хитрый «начвоенмор» (как окрестил его полковник Лапин) моментом просёк изменение своего статуса и теперь постоянно чего-то у нас требовал. Вроде бы — и по делу. Хотя, убей меня кирпич, до сих пор не понимаю — зачем на кораблях нужен, например, спирт? Нет, про то, что им, вроде бы как компасы заправляют, я слышал. Но здорово сомневаюсь, что его для этого надобно т а к много…

Хищно поводя своими пышными усами, Капустянский берёт меня в оборот. Вот уж хрен тебе, старый пират! По ушам ездить я не хуже твоего умею, благо опыта хватает. Поэтому все «срочные и важнейшие» требования мысленно сокращаю сразу втрое. Вот это уже хоть на что-то похоже…

— Виктор Федорович! Вы в каком звании дембельнулись?

— Кап-три, — с достоинством отвечает он.

— Странно! Я уж полагал — по меньшей мере, контр-адмиралом в запас ушли. Ибо ничем иным объяснить ваш аппетит не могу…

Скрепя сердце, наш главморяк урезает свои требования.

Безжалостно отпихивая в сторону зеленое земноводное, соглашаюсь слегка превысить нормы выдачи необходимого. Оба этих (несомненно, полезных) начинания, однако же, к общему знаменателю не пришли. На колу мочало — поехали вдругорядь…

К завершению разговора каждый из нас твердо убеждён — оппонент оказался хитрее…

А судёнышки наши я все-таки осмотрел! По уверениям мастеров, кораблики вышли очень даже красивыми и функциональными.

И снова круговерть подготовки захлестнула меня со всей возможной силой. Не скрою, многие были слегка удивлены — за каким-таким рожном мы готовимся к столь дальнему выходу? Ведь и поблизости есть много чего интересного и до сих пор неразведанного? Руководящий и направляющий пендель заставил активно заработать связистов, теперь мы уже имели контакты более чем с четырьмя десятками абонентов. Наши подземные сидельцы ухитрялись выходить на самые разные линии связи, в том числе и ведомственные. Пришлось забросить всё и создать на ровном месте группу, которая только разработкой контактов и занималась. Мне удалось хитро извернуться и пропихнуть её главой полковника Лапина. Как ни крути, а когда на том конце провода с тобою говорит целый полковник… впечатляло многих и сразу же расставляло точки над «i». Во всяком случае, права никто качать не начинал и вопросов глупых не задавал. Мы даже разработали специальную форму общения. Отловивший абонента связист сухо информировал его о том, что соединит с начальником координационной группы. Когда же, вскоре после этого, Лапин спокойно представлялся собеседнику, у того в мозгу автоматом выстраивалась следующая логическая цепочка. Есть связь, и имеется координационная группа. Во главе этой группы стоит целый полковник. Понятно, что это не самая большая фигура. Стало быть — народу там до фига и шишки серьёзные. После осмысления этого факта, разговор шел как по маслу. Тем более что связисты никого не торопили. От момента первого разговора до звонка полковника проходило обычно не менее нескольких часов. Создавалось впечатление здоровенной, даже несколько неповоротливой штабной машины. На людей военных это действовало…

Но, тем не менее, особенной радости это нам не принесло.

Положение повсюду было разным. Где-то все оставалось, как перед войной. Ракеты прошли стороной, и только отсутствие связи напоминало о том, что прежний мир рухнул. В иных местах всё обстояло значительно хуже — там огребли по полной, и уцелевшие отсиживались в укрытиях и убежищах. Наверх, правда, вылезали уже повсюду — заставляла необходимость. Увы, но мы многим не могли помочь ничем — слишком далеко. Глядя вечерами на карту с пометками, мне только и оставалось, что сжимать в бессильной злобе кулаки. Наедине с собой я это позволить мог. Ну, чем мы могли быть полезными дежурной смене энергостанции в двух тысячах километрах от нас? Выходы наверх у них завалены, там грохнуло что-то весьма неслабое. Счетчики трещат уже на подходе к дверям. Ещё есть вода — много, а вот жрать скоро станет уже нечего. И никакой возможности послать им помощь — нам просто нечем пробиться сквозь радиоактивные развалины.

Но разговаривая со старшим смены, я не слышал в его голосе отчаяния.

— Реактор работает, и кто-то потребляет наше электричество — это видно по приборам, — спокойным голосом проговорил мой невидимый собеседник. — Значит, там есть люди. Будем ждать помощи от них. Надеюсь, они ближе к нам, чем вы.

— Но как вы сможете подать им сигнал?

— Пробуем морзянкой — включаем и выключаем напряжение. Возможно, кто-то обратит на это внимание.

— Но кто это может быть? Возможно, что мы по своим каналам сможем найти их раньше?

— Не знаю. Мы — резервная станция. Своих пользователей не знаем, коммутационный узел находился в двадцати километрах от нас, вот уж там-то были в курсе дела. Но с ними связи нет, скорее всего — просто некому больше говорить.

— Держитесь! Мы попробуем хоть кого-то отыскать!

— Только вы со связи не уходите. Спокойнее, когда хоть кто-то рядом есть…