Пьер и Мария Кюри

Наконец совершенное оборудование лабораторий и тех многочисленных больниц, где применяется радиотерапия, вызвали у Мари горькое чувство: она с унынием думала, что в этом же 1921 году во всей Франции нет еще ни одной больницы, предназначенной для лечения радием.

Запас радия, ради которого Мари ездила в Америку, уезжает вместе с нею на том же пароходе, надежно спрятанный в корабельном несгораемом шкафу.

Этот символический грамм наводит на определенные размышления о карьере Мари Кюри. Чтобы купить ничтожную частичку радия, надо было клянчить по всей Америке. Мари пришлось лично являться в города-благотворители и приносить благодарность.

Как не появиться неотвязной мысли о том, что простая подпись, проставленная в свое время под патентом «а производство радия, изменила бы все по-другому! Разве двадцать лет борьбы и всяческих препятствий не вызывали у Мари сожалений, разве они не убедили ее в том, что, пренебрегая богатством, она тем самым жертвовала химере развитием собственного творчества?

В кратких автобиографических заметках, написанных по возвращении из Америки, мадам Кюри ставит себе эти вопросы и дает на них ответ:

«…Значительное количество моих друзей утверждают, и не без веских оснований, что, если бы Пьер Кюри и я узаконили наши права, мы приобрели бы средства, достаточные для того, чтобы самим создать хороший Институт радия, а не упираться в разные препятствия, которые ложились вредным грузом на нас обоих, а теперь лежат на мне. И все-таки я думаю, что мы были правы.

Человечество, конечно, нуждается в практических людях, которые извлекают максимум из своего труда и, не забывая об общих интересах, соблюдают и собственные выгоды. Но человечеству необходимы и мечтатели, для которых бескорыстное служение какому-нибудь делу настолько увлекательно, что им немыслимо предаваться заботам о личных материальных благах.

Нет сомнения, что такие мечтатели и не заслуживают богатства, раз они сами не стремятся к достижению его. Во всяком случае, правильно организованное человеческое общество должно обеспечить таким работникам все средства для осуществления их работы, избавить их жизнь от материальных забот и дать им возможность свободно отдаваться научному исследованию».

Главa XXIV Расцвет

Я думаю, что для моей матери путешествие в Америку было поучительным.

Оно доказало, что ее добровольное отчуждение от окружающего мира парадоксально. Студентка может запираться у себя в мансарде со своими книгами, какой-нибудь безвестный исследователь может отрешиться от современности и всецело сосредоточиться на своих личных работах, — он даже должен это делать; но пятидесятилетняя мадам Кюри — это уже не студентка, а совсем другое. На мадам Кюри лежит ответственность за новую науку. Значение ее имени такое, что одним жестом, одним своим присутствием она может осуществить любой проект, имеющий общеполезное значение и близкий ее сердцу. Со времени путешествия она уделяет время и для внешних сношений и для миссий.

Я не стану описывать каждое путешествие Мари: они похожи одно на другое. Научные конгрессы, конференции, университетские торжества, посещение лабораторий приводят ее в столицы многих стран. Ее шумно встречают, чествуют, она старается быть полезной. Очень часто ей приходится превозмогать слабость своего здоровья.

Когда все официальные обязательства бывают ею выполнены, то лучшей наградой для нее является возможность отыскивать красивые пейзажи и удовлетворять свою любовь к природе. Тридцать лет работы только усилили ее языческое обожание красоты мира. Переезд через Атлантику на итальянском пароходе доставляет ей ребяческое удовольствие.

«Мы видели летучих рыб! — пишет она Еве. — Мы убедились, что нашей тени может не быть почти совсем, так как солнце стоит прямо над самой головой. Мы наблюдали, как всем известные светила тонут в море: Полярная звезда, Большая Медведица. А на юге всплывает Южный Крест, очень красивое созвездие. Я почти ничего не знаю о звездах на небе…»

Италия, Голландия, Англия принимают у себя Мари по нескольку раз. В 1931 году она вместе с Евой совершает незабываемое, ослепительное путешествие по Испании. Президент Масарик, такой же, как она, любитель деревни, приглашает ее в Чехословакию, в свой деревенский дом.

В Брюсселе, куда периодически приглашает ее Конгресс имени Сольвея, ее принимают не как известную иностранку, а как своего человека, хорошую соседку. Она любит эти собрания, где все, кoго она называет в одном из своих писем «влюбленными в физику», обсуждают новые открытия и новые теории. Чаще всего ее посещения Бельгии сопровождаются обедом у короля и королевы. Король Альберг и королева Елизавета, с которыми Мари встречалась еще на бельгийском фронте, оказывают ей честь своей изысканной дружбой.

В мире нет больше уголка, где бы не знали ее имени. Разве нет портрета мадам Кюри в старинном китайском городе, в «Храме Конфуция» Той Юан-фу? Мудрые ученые этой страны поместили ее портрет среди «благодетелей человечества», рядом с Декартом, Ньютоном, Буддой и великими императорами Китая…