Пьер и Мария Кюри

Но одного ее упорства недостаточно, чтобы преодолеть все затруднения. Выздоравливающая от долгого порабощения Польша бедна: бедна и деньгами и техническими силами. А у Мари нет времени самой хлопотать и отыскивать средства. Нужно ли называть союзницу, которая по первому зову становится с ней плечом к плечу? Броня, хотя и обремененная годами, но такая же энтузиастка и такая же деятельная, как и тридцать лет тому назад, берется за это дело. Она и архитектор, и ходатай, и казначей. В скором времени всю страну наводнили плакаты и марки с изображением Мари. Требуются деньги или, вернее, кирпичи: «Покупайте по одному кирпичу, чтобы построить Институт имени Мари Склодовской-Кюри!» — взывают тысячи почтовых открыток, воспроизводящих факсимиле собственноручного заявления ученой: «Мое самое пламенное желание— создать в Варшаве Институт радия». Это предприятие пользуется щедрой поддержкой государства, города Варшавы и наиболее значительных польских учреждений.

Запас кирпичей все увеличивается… И в 1925 году Мари приезжает в Варшаву на закладку института. Торжественная встреча: воспоминания прошлого, обещания на будущее… Горячая любовь всего народа сопровождает ту, которую один из ораторов называет «первой фрейлиной нашей прелестной владычицы Польской республики». Университеты, академии, города преподносят Мари самые пышные почетные звания…

В один из солнечных дней президент республики кладет первый кирпич института, мадам Кюри — второй, президент города Варшавы — третий…

Никакой официальной натянутости при торжествах! Глава государства Станислав Войцеховский не только из любезности восхищается совершенством, с каким Мари говорит на родном языке после стольких лет отсутствия. А разве он не был в Париже товарищем Мари Склодовской? Сыплются анекдоты:

— А вы помните, что тридцать лет тому назад вы дали мне дорожную подушечку, когда я возвращался в Польшу с тайной миссией? — спрашивает президент. — Она мне очень пригодилась!

— Я даже помню, — со смехом отвечает Мари, — что вы забыли мне ее вернуть!

Пан Катарбинский, очень известный и очень старый актер, вскочив на сцену Народного театра, приветствует мадам Кюри комплиментом, тот самый Катарбинский, которому веселый подросток Маня оплела когда-то в Зволе венок из полевых цветов.

Годы идут, кирпичи выстраиваются в стены. Но это не конец трудам Мари и Брони. Каждая из них дала на это дело большую часть своих сбережений, а все же не хватает денег на покупку такого количества радия, чтобы предпринять лечение от рака.

Мари не унывает. Обследует горизонт и останавливает взгляд на западе… на Соединенных Штатах, где уже один раз ей помогли так щедро, — на миссис Мелоней. Великодушная американка знает, что Институт в Варшаве так же дорог Мари, как ее собственная лаборатория. Миссис Мелоней совершает новое чудо, собрав деньги, необходимые на покупку грамма радия, — второго грамма, подаренного Америкой мадам Кюри. Все начинается сызнова! Так же, как в 1921 году, Мари садится iTa пароход в октябре 1929 года и направляется в Нью-Йорк. Она едет благодарить Соединенные Штаты от имени Польши. Так же, (как е 1921 году, ее изводят всякими чествованиями. В этот приезд она является гостьей президента Гувера и живет несколько дней в Белом доме.

«Мне подарили маленького слоника, выточенного из слоновой кости, очень миленького, и еще одного совсем крошечного, — пишет она Еве. — Кажется, слон — это символ республиканской партии, и Белый дом переполнен слонами всяких размеров, и одиночными и целыми группами…»

Америка, разоренная экономическим кризисом, имеет более серьезный вид, чем в 1921 году. Но прием, оказанный Мари, становится не менее горячим. В день своего рождения мадам Кюри получает сотни подарков, присланных неведомыми друзьями: цветы, книги, вещи, денежные чеки на нужды ее лаборатории и даже гальванометры, ампулы с радоном, образцы редкоземельных элементов. Накануне отъезда Мари под дружеским руководством Оуэна Д. Юнга посещает университет Св. Лаврентия, на фронтоне которого высечено из камня горельефное изображение мадам Кюри. Она присутствует на юбилее Эдисона: во всех речах и даже в послании с Южного полюса от капитана Бэрда звучат приветствия Мари Кюри.

29 мая 1932 года завершается дело Мари Кюри, Брони и Польского государства. В присутствии президента республики Мощинского коллега и друг мадам Кюри — профессор Рего открывает в Варшаве Институт радия — внушительного вида здание, обширное благодаря практическому уму Брони и гармоничное по своим линиям благодаря ее вкусу. Уже несколько месяцев тому назад в него стали поступать больные для лечения радиотерапией.

Мари в последний раз видит Польшу, старинные улицы родного города и Вислу, которой любуется при каждом своем приезде, глядя на нее с тоской, почти с угрызениями совести. В своих письмах Еве она снова и снова описывает ее воды, берега и камни, привязанная к ним самым сильным из инстинктов.