Я был свидетелем той ярости трехдневной,Когда, как мощный лев, народ метался гневныйПо гулким площадям Парижа своего,И в миг, когда картечь ошпарила его,Как мощно он завыл, как развевалась грива,Как морщился гигант, как скалился строптиво…Кровавым отблеском расширились зрачки.Он когти выпустил и показал клыки.И тут я увидал, как в самом сердце боя,В пороховом дыму, под бешеной пальбою,Боролся он в крови, ломая и круша,На луврской лестнице… И там, едва дыша,Едва живой, привстал и, насмерть разъяренный,Прочь опрокинул трон, срывая бархат тронный,И лег на бархате, вздохнул, отяжелев, —Его Величество народ, могучий лев!
2
Вот тут и началось, и карлики всей кликойНа брюхах поползли в его тени великой.От львиной поступи одной лишь побледнев,Старалась мелюзга ослабить этот гнев,И гриву гладила, и за ухом чесала,И лапу мощную усердно лобызала,И каждый звал его, от страха недвижим,Своим любимым львом, спасителем своим.Но только что он встал и отвернулся, сытыйВсей этой мерзостью и лестью их открытой,Но только что зевнул и, весь — благой порыв,Горящие глаза на белый день открыв,Он гривою тряхнул и, зарычав протяжно,Готовился к прыжку и собирался важноПарижу объявить, что он — король и власть, —Намордник тотчас же ему защелкнул пасть.
ДЕВЯНОСТО ТРЕТИЙ ГОД
1
Был день, когда, кренясь в народном урагане,Корабль Республики в смертельном содроганье,Ничем не защищен, без мачт и без ветрил,В раздранных парусах, средь черноты беззвездной,Когда крепчал Террор в лохмотьях пены грозной,Свободу юную едва не утопил.Толпились короли Европы, наблюдая,Как с бурей борется Республика младая, —Угроза явная для королей других!Корсары кинулись к добыче, торжествуя,Чтоб взять на абордаж, чтоб взять ее живую, —И слышал великан уже злорадный гик.Но, весь исхлестанный ударами ненастья,Он гордо поднялся, красуясь рваной снастью,И, смуглых моряков набрав по всем портам,Не пушечный огонь на королей низринул,Но все четырнадцать народных армий двинул,[98] —И тут же встало все в Европе по местам!
2
Жестокая пора, год Девяносто Третий,Не поднимайся к нам из тех десятилетий,Венчанный лаврами и кровью, страшный год!Не поднимайся к нам, забудь про наши смуты:В сравнении с тобой мы только лилипуты,И для тебя смешон визг наших непогод.Нет жгучей жалости к народам побежденным,Нет силы в кулаках, нет в сердце охлажденномБылого мужества и прежнего огня, —А если страстный гнев порою вырастает, —Мы задыхаемся, нам пороху хватаетНе более, чем на три дня!