Перчатка для смуглой леди

— Моя дорогая девочка…

— Дестини, честное слово!

— Ради бога, радость моя!..

— Я понимаю, это звучит глупо, — сказала Дестини, — но других предположений, кажется, нет, а он был в театре.

3

Тишина, наступившая после высказывания Дестини, была столь глубокой, что Аллейн услышал скрип карандаша по бумаге, которым Фокс делал пометки.

— Вы хотите сказать, мисс Мед, что мистер Кондукис был в зале? — спросил суперинтендант. — Не за кулисами?

— Именно, в зале. В верхней директорской ложе. Я заметила его при первом же выходе на сцену. Чарльз, я ведь шепнула тебе, когда ты поддерживал меня. «Явление Господне, — сказала я, — в директорской ложе».

— Мистер Морис, вы знали, что мистер Кондукис в зале?

— Нет, но директорская ложа всегда в его распоряжении, — сказал Морис. — Он пользуется ей, когда захочет. Присылает друзей и, насколько мне известно, иногда сам приходит, потихоньку проскальзывая в зал. Он не желает, чтобы мы знали о его визитах. Не любит шума.

— Значит, никто не видел, как он пришел и ушел?

— Насколько я знаю, никто.

— Я полагала, что наш таинственный мистер В. Х. пользуется особой благосклонностью патрона, — громко произнесла Гертруда Брейси. — Прямо-таки шекспировский мотив. Возможно, он прольет свет на ситуацию.

— Моя милая Герти, — весело отозвался Гарри Гроув, — все-таки тебе следует удерживать свою буйную фантазию в границах разума. Мисс Брейси, — сказал он, обращаясь к Аллей ну, — видимо, намекает на тот несомненный факт, что мистер Кондукис весьма любезно порекомендовал меня администрации театра. Я оказал ему услугу когда-то, и он был настолько мил, что отблагодарил меня. Герти, дорогая, я понятия не имел о том, что он в зале, пока ты не прошипела эту новость, склонив голову на грудь короля дельфинов в конце первого акта.

— Мистер Найт, — спросил Аллейн, — вы знали, что мистер Кондукис в ложе?

Глядя прямо перед собой и четко выговаривая слова, словно он намеревался оскорбить кого-то, Найт произнес: «Это стало очевидным».

Дестини Мед, также не поворачивая головы ни вправо, ни влево и старательно артикулируя, заметила: «Чем меньше об этом будут говорить, тем лучше».

— Несомненно, — свирепо подтвердил Найт.

Дестини рассмеялась.

— Да, но… — начал Уинтер Морис и осекся. — Впрочем, неважно. Продолжайте.

— В любом случае все это совершенно не имеет значения, — с раздражением произнес Джереми Джонс. Он так долго молчал, что звук его голоса вызвал некоторое замешательство.

Аллейн поднялся во весь свой немалый рост и вышел на середину комнаты.

— Думаю, наша встреча не прошла даром, мы с вами вместе выяснили что могли. Сейчас мистер Фокс прочтет вам свои заметки. Если кто-то захочет внести поправки, не стесняйтесь.

Фокс по-домашнему уютным голосом прочел то, что записал, и не услышал никаких возражений. Когда он закончил, Аллейн обратился к Перегрину:

— Наверное, вы хотели бы сделать объявление для труппы?

— Можно? — поднялся Перегрин. — Спасибо.

Аллейн и Фокс отошли в дальний угол кабинета для короткого совещания. Актеры, не обращая более никакого внимания на полицейских, все как один повернулись к Перегрину, который объяснил им, что роль Тревора передана дублеру и сцены с ним будут репетироваться завтра утром.

— Все, занятые в этих сценах, пожалуйста, завтра к десяти часам, — сказал Перегрин. — И еще одно: пресса. Мы должны быть с ними очень осторожными, не так ли, Уинти?

К Уинтеру Морису немедленно вернулась уверенность профессионала, знающего, как разговаривать с актерами, чтобы их не обидеть. Он спросил их, не хотят же они в самом деле, чтобы в прессе появились порочащие театр статьи. Несомненно, к ним станут приставать с расспросами. Ему самому постоянно звонят. Направляющая линия поведения такова: мы скорбим о потере, но комментариев не будет.

— Вы все ушли, — разъяснял Морис. — Вас здесь не было. Вы, конечно, слышали о случившемся, но никаких предположений высказать не можете. — Тут все посмотрели на Дестини.

Он продолжал в том же духе, пока не стало ясно, что этот умный и в сущности очень добрый человек не сможет, как ни старается, остановиться вовремя и пустится в деловитые рассуждения о том, что катастрофа, при условии разумного поведения труппы и администрации, с точки зрения кассовых сборов может обернуться своей противоположностью. «Но нам это не нужно», — поспешно добавил он, смутился сам и поверг в смущение большинство своих слушателей. Только Гарри Гроув, как всегда, хихикнул.

— Как все, однако, замечательно складывается, — сказал он. — Лучше не придумаешь. Нам не хватало только кровавого убийства, чтобы поднять сборы, а малютка Тревор пусть лежит в больнице, сколько ему влезет. Великолепно.

С этими словами он обнял Дестини Мед за плечи. Примадонна с мягкой укоризной взглянула на него, похлопала по пальцам и освободилась из объятий.

— Дорогой, ты плохо себя ведешь, — сказала она и пошла прочь. Поймав злобный взгляд Герти Брейси, Дестини произнесла с очаровательной любезностью: — Не правда ли, он такой ужасный?

Мисс Брейси не нашлась, что ответить.