Перебежчик

А потом внезапно они появились, те самые враги, о которых они все читали и слышали, над которыми смеялись, и они имели плачевный вид - все в обносках, неровная линия ободранных людей в грязно-коричневой и мышино-серой форме, выступившая из тени дальнего леса.

- Пли! - полковник вытащил саблю и взмахнул ей. Первая шеренга нью-йоркского полка скрылась в дымовой завесе.

- Пли! - крикнул капитан артиллерии, и в край леса со свистом полетели снаряды, разорвавшись с необычно маленькими облачками дыма. Солдаты прочищали дула орудий и заталкивали картечь поверх пороховых зарядов.

- Вы их остановите, ребята! Удержите их! - капеллан ньюйоркцев расхаживал туда-сюда за спинами рот, с библией в одной руке и револьвером в другой. - Пошлите их души к Господу, ребята, отправьте мерзавцев к славе. Отлично! Хвала Господу, цельтесь низко!

- Пли! - из ствола пушки вылетел заряд картечи и словно огромный веер взъерошил неровную поверхность земли.

Мятежники были отброшены, их кровь разрисовала причудливыми узорами оставленные ночным ливнем лужи. Стальные шомполы застучали по дулам винтовок, когда ньюйоркцы начали перезаряжать оружие.

Дым от их залпа поредел, и они смогли рассмотреть, что враг по-прежнему продвигается, хотя теперь маленькими группами, которые останавливались, становились на колени, стреляли, а потом снова шли вперед и время от времени издавали странное улюлюканье, знаменитый боевой клич мятежников.

Их новое боевое знамя, выглядывающее из-за деревьев, выглядело кровавым.

- Пли! - скомандовал сержант, наблюдая, как одна из групп мятежников остановилась. Два человека в серых мундирах упали. В дыму кувыркался случайно оставленный в дуле шомпол.

Пули мятежников вонзились в бревна и ветки завала, а другие просвистели над головами. Застрельщики северян побежали назад, оставив бесполезные окопы снайперам южан.

Дым начал накрывать поле битвы рваной пеленой, за которой мятежники превратились просто в силуэты, обозначенные вырывающимся из винтовок пламенем.

Пушка откатилась на лафете, оставив глубокие следы во влажном дерне. Не было времени делать амбразуры как следует, с твердым основанием, удалось лишь воздвигнуть грубую стену перед пушками, которые теперь выплевывали смертоносную картечь.

Каждая двенадцатифунтовая пушка уже дважды выстрелила картечью, которую заталкивали в дуло поверх двух с половиной фунтов пороха, так что каждый снаряд выпускал в воздух пятьдесят четыре ружейные пули полтора дюйма диаметром каждая. Содержащие картечь снаряды были сделаны из разрывающегося при выстреле олова, а пули находились внутри в смеси опилок, исчезающих в пламени еще в дуле пушки.

Пули вонзались в стволы деревьев позади атакующих мятежников, шлепались в мокрую землю или разрывали тела конфедератов. С каждым выстрелом пушки откатывались всё дальше, следы от их колес в мягкой земле становились всё глубже, а у канониров не было ни сил, ни времени, чтобы вытащить тяжелые орудия из засасывающей их грязи.

Приходилось опускать стволы пушек, чтобы компенсировать их углубление в почву, но они по-прежнему выполняли свою работу, сдерживая атаку мятежников. Неприятные вопли мятежников прекратились, их сменил свист картечи, врывающейся в дальний лес.

- Вы их побеждаете! Побеждаете! - полковник ньюйоркцев привстал на стременах, чтобы крикнуть эти слова своим солдатам. - Вы их напугали, - сказал он, а потом приглушенно выдохнул, когда пуля вошла ему в глотку.

Полковник начал мотать головой, как будто ему жал воротник. Попытался заговорить, но вместо слов изо рта появилась лишь кровь и слюна. Он завалился в седле с выражением удивления на бородатом лице, а сабля выпала из руки и задрожала, воткнувшись в землю.

- Ребята молодцы, сэр, просто молодцы! - за полковником скакал майор, который потрясенно наблюдал, как его командир медленно вывалился из седла. Лошадь полковника заржала и рысью помчалась вперед, потащив седока за собой за запутавшуюся в стремени левую ногу.

- Боже ты мой, - произнес майор. - Доктора! Доктора!

Еще одна пушка издала глухой звук, выпустив заряд картечи, только на сей раз пули вонзились в ряды ньюйоркцев, защелкав по завалу из веток и свалив четырех человек, покатившихся кувырком в обратном направлении. Грохнула еще одна пушка, и майор увидел, что мятежники поставили два орудия на своем левом фланге и снимают с передков еще два.

Он развернул лошадь, чтобы подъехать к оказавшемуся под угрозой флангу, но стоявшая там рота уже отступала. На том фланге были и другие войска северян, но они находились слишком далеко, чтобы прийти на помощь, а кроме того, те солдаты отражали атаки другой группы мятежников.

- Сдерживать их! Сдерживать! - крикнул майор, но появление у южан артиллерии подняло мятежникам дух, и теперь фигуры в сером приближались к завалу из веток, а огонь их ружей стал более смертоносным.

Раненые хромали и ползли подальше от рядов ньюйоркцев в поисках помощи от музыкантов, служивших также санитарами.