Перебирая фотографий ворох...

Счастье так скоротечно… Как бабочка на ладони

при отсутствии ветра.

А дальше? Скажи мне, шёпотом…

Ведь кораблик бумажный, когда-нибудь да утонет…

Это взрослые игры… похожи на игры в классиков.

Но герои романов – романы играют на сцене…

Расстаются, встречаются…

Думаешь "Ни х@я себе! Как закручено лихо!"

Пока тебя не заденет…

И вот тут понимаешь,

                                     всё это – л и т е р а т у р а.

Не почувствовать боль, не узнав настоящей боли…

Если рвёшь по живому,

              прививки "все бабы – дуры",

                                "мужики – кобели" –

никакой не играют роли.

Повтори сотню раз "халва" – слаще не станет.

Фраза "долька лимона" – лимон не заменит, точно.

Где-то на берегу

                             девочка плачет, Таня.

Уронила свой мяч.

Ничего…

Проверка на прочность…

Нежность пальцев… / Оксибутират натрия…

           Что искал в безудержном веселье?

           Ласках женщин, терпких, как вино?

Дождь под утро…

На душе похмелье.

Ветер в приоткрытое окно

вбрасывает капли.

Подоконник… мокрый…

На неубранном столе

завалялся одинокий стольник.

Тошно и паскудно что-то мне.

           Где же все, во что безумно верил –

           Нежность пальцев, трепетность груди?

Тащится рассвет, как старый мерин.

Медленно.

Дожили до седин,

только бес под рёбра… не стучится.

Да и мне на беса… наплевать.

Мне тоска вонзилась в сердце спицей.

Вот допью и повалюсь в кровать

(с передозом оксибутирата?)…

           Нежность пальцев… Трепетность груди…

– Знаешь, смерти нет…

Иду к закату, что-то напевая по пути.

Я сделаю клон. Назову себя Винсент Вега

Я сделаю клон.

Назову себя "Винсент Вега,

танцующий с Мией Уоллесс", женою босса…

Всего лишь бокал вина и…

                                  порой непросто

сдержаться мужчине от сладостного набега

на мирное поселение сабинянок.

Количество жертв не имеет уже значенья.

Количество разрушений, погром в таверне –

(разбавленный ром, и к тому же готовят скверно)

– всё это уже не стоит почти ни пенни,

когда есть отсчет от заката и до рассвета,

когда бесконечной рекою течет текила…

"No woman, no cry".

Только кровь застывает в жилах

от танца с питоном белым, и нет "беретты"…

Я сделаю клон. Назову себя "Винсент Вега".

Вы видели здесь табличку "Склад дохлых негров"

и "Не заплывать за буйки"? Я не видел.

Мне бы

сдержаться на грани от сладостного набега

на мирное поселение сабинянок.

Романс ожидания

       Подождите меня,

       я почти совершенно готова,

       мне остался пустяк:

       маникюр, педикюр, макияж.

       На груди моей брошь,

       в волосах моих лента шелкОва.

       Мы пойдём в рэсторан,

       мы заложим безумный вираж!

                         Лигал Айс

Я тебя подожду…

Не впервой ты еще не готова…

Пусть терпенье моё улетает, как дым сигарет.

Я в открытом кафэ,

здесь негромко звучит босса нова…

Старомодная дама, прищурившись, смотрит в лорнэт.

В ночь нас ждет кабаре,

да и сами станцуем мы самбу…

Я сегодня надел танцевальные полуботинки…

Где ты, бестия, где ты?

В сердцах восклицаю: "Каррамба!"

Всё не можешь никак подобрать подходящие стринги?

А еще макияж…

                         Маникюр, педикюр, украшенья…

Даже в кофе-латтэ мне мерещится дух ацетона…

Приходи поскорей, mon ami, я теряю терпенье!

Вот еще полчаса, и к тебе я проникну с балкона…

Пьяный матрос (Drunken Sailor)

              "What shall we do with a drunken sailor?"

             (Что же нам делать с пьяным матросом?)

                               классическая морская песня

Я – как пьяный матрос,

не дошедший с гулянки до порта

и уснувший с бутылкой в руках, головой к кораблю.

Все карманы пусты, всё, что было – из памяти стёрто.

Что искал в кабаках? И кому я шептал, что люблю?

Всё пройдёт? – Всё прошло.

Но осталось густое похмелье.

Страшно сухо во рту… Где-то чайки кричат вдалеке,

и корабль отходит, и я на него не успею.

Я, похмельный матрос, всё проспавший, с бутылкой в руке.

наотмашь

Если что-то наотмашь, то, значит, некрепко подумав…

Если что-то до одури – так,

                                     чтобы искры из глаз,

как бенгальский огонь…

Ну, а дальше? Осколки от рюмок?

"Сердце брошено под ноги"

                                             с криками "На!" – и тотчас

всё случится и сбудется? Крики, ликуют фанфары…

Барабанная дробь…

                                    Так возводится на постамент…

Демон Страсти, сжигающий всё во вселенском пожаре,

рвущий нервы, пускающий кровь и дающий взамен

ощущение "Rush", "Getting high"… Остальное неважно…

Хоть трава не расти. Важен импульс, и это пьянит.

Но от времени может размокнуть кораблик бумажный.

От воды разрушаются камни и даже гранит.

Попытаться себя не терять, никому не раздаривать.

Обжигаются многие… Кто-то сгорает дотла.

И, копаясь в золе,

                    трубадур продолжал приговаривать:

– Как прекрасна Любовь! Но слепа… И, бывает, что зла!

Посмотри на меня… с нежностью?

– Сигареты? – Возьми.

– Кофе? – Пожалуйста.

Может быть, ещё потанцуем?

Только не надо ничего делать из жалости,

тем более – дразнить поцелуем.

Посмотри на меня…   с нежностью?

Посмотри на меня…   ласково?

В бесконечной борьбе с центробежностью

сам себе я кажусь потасканным

и изрядно помятым. Понятно?

"Человек-стервец обожает счастье"*,