Перебитый панцирь

Тарлан шагал за неизвестным человеком, вышедшим вместе с Сауриди из ресторана. Один из вдохновителей дагестанских повстанцев, а затем крупный авторитет в эмигрантских кругах на Ближнем Востоке теперь выполнял роль сыщика.

...Неизвестный свернул в переулок. Тарлан ускорил шаг. И тут он наткнулся на двух мужчин. Один из них был тот, за которым он шел, а лица второго не разглядел, только успел заметить его широкополую шляпу. Как ни в чем не бывало Тарлан зашагал дальше и вдруг услышал окрик:

— Куда спешишь, дорогой земляк?

Тарлан остановился. К нему подошел человек в широкополой шляпе. Это был Надырхан.

— Рад видеть тебя! — Надырхан обнял своего старого друга.

— Я тоже счастлив, — освобождаясь от объятий председателя СКНК, ответил Тарлан.

— Каким ветром занесло к нам? — спросил Надырхан.

— Попутным...

— Поедем ко мне домой, — предложил Надырхан.

— С удовольствием, но сперва зайдем в отель, где я остановился.

Тут подошел человек, с которым беседовал Надырхан.

— Шерикбей, — назвал себя тот.

Тарлан, разумеется, не сказал, что видел этого человека в ресторане. Все трое направились в отель «Кайзерхоф». Когда вошли в номер, Надырхан замер на месте. Лишь после некоторой паузы он пришел в себя.

— Что же, еще одна приятная встреча.

— Кого я вижу! Входи, — приглашал Хараев.

— Познакомься с нашим братом, — Надырхан взял за локоть Шерикбея.

— А я с ним тоже знаком. И не только с ним, но и с его приятелем, — процедил Хараев, пристально всматриваясь в лицо Шерикбея.

— Да? Где же вы познакомились? — спросил Надырхан.

— Пусть Шерикбей сам скажет.

— Я вижу вас в первый раз, — ответил Шерикбей.

Тарлан, внимательно следивший за разговором между его коллегой и Шерикбеем, успел подмигнуть Хараеву. Тот понял что к чему и изменил тон беседы.

— Дорогой Шерикбей, оказывается, вы совсем не умеете шутить.

Шерикбей понял тактику Хараева. Теперь он стал догадываться, что его вместе со Швайбергом засекли в ресторане. Нужно было принять срочные меры...

— Господа! По случаю нашей встречи я приглашаю вас в ресторан, — предложил Шерикбей.

— Что ж, я не против, — без особого энтузиазма промолвил Хараев.

— Банкетный зал будет в нашем распоряжении до утра. Сейчас я позвоню. Меня в этом ресторане знают. Правда, здесь ценят не столько меня, сколько мои финансовые возможности.

— Прошу! — подал Тарлан Шерикбею список телефонов отеля.

Шерикбей набрал номер.

— Алло! Банкетный зал? Это из 208 номера. У меня тут наилучшие друзья. Прошу подготовить стол на четыре персоны. Желательно восточные блюда и как можно скорее... Да, полчаса нас устраивают. Но не более. Жду вашего звонка.

Шерикбей положил трубку.

— Итак, друзья, я сделаю все, чтобы сегодняшний вечер надолго остался в вашей памяти.

— Весьма благодарны вам, господин коммерсант, — откланялся Хараев.

Прошло полчаса. Звонка из ресторана не было. Шерикбей, взяв список телефонов отеля, вновь поднял трубку.

— Из 208 номера. Я заказывал ужин на 4 персоны... Как не знаете?.. С кем же я говорил?.. Ну и порядки у вас! — Шерикбей бросил трубку. — Видимо, это обычное явление во всех больших ресторанах... Господа, на телефон нельзя надеяться. Спустимся вниз.

...Банкетный зал ресторана «Кайзерхоф» был переполнен. Только недалеко от входных дверей никто не сидел за маленьким столиком. Шерикбей и его спутники заняли места. Подошел официант. Шерикбей не стал смотреть в меню.

— Принесите все самое лучшее, что есть у вас. И не забудьте о том, что мы любим не только хорошо покушать, но и выпить.

4

Хотя после ужина настроение у Хараева и Тарлана немного улучшилось, но тяжелые мысли не покидали их. Они приехали в Берлин, чтобы вести тайные переговоры с ведомствами Канариса и Розенберга, от которых во многом, по мнению эмигрантов, зависело будущее Северного Кавказа. Канарис по неизвестным им причинам не принял их, и плюс к этому руководители СКНК догадались о многом. И все это случилось из-за того, что они вздумали установить адреса Сауриди и Шерикбея. Не шел бы Тарлан за Шерикбеем, возможно, не встретился бы с Надырханом. Как же теперь выйти из создавшейся обстановки? Надырхан и другие члены нацкомитета, конечно, заинтересуются целью секретной миссии двух известных дагестанских эмигрантов и наверняка вмешаются в их дела. Вот о чем думали Тарлан и Хараев, вернувшись в свой номер.

* * *

На следующий день Хараев позвонил профессору фон Менде. Тот еще до этого звонка знал о появлении в Берлине дагестанских эмигрантов. Петцет сообщил ему все, что нужно. Профессор уже был готов вести беседу с дагестанцами. Отдавая должное заслугам Хараева и Тарлана в борьбе против СССР в прошлом, Менде, однако, не забывал об одном существенном обстоятельстве. Ярые националисты непременно будут ставить вопрос о создании самостоятельного государства на Северном Кавказе. Как же тогда осуществится план фюрера о превращении этого края в немецкую колонию?

Менде знал, что Гитлер и Розенберг никогда не согласятся с целями националистов. Нынешние руководители СКНК, правда, тоже мечтают о своей самостоятельности, но они в своих стремлениях не так активны, как, скажем, Хараев и Тарлан.