Перебитый панцирь

— Кто, кроме вас, проживает здесь? — уставился на Гофриха Петцет, войдя в квартиру.

— Моя жена. Она здесь. Эльза, войди сюда.

— Кто еще? — спросил офицер абвера, когда вошла жена Гофриха.

— Больше никого в этом доме нет.

— Ваша фамилия?

— Гофрих.

— А кто такой Швайберг?

— Фотограф. Он снимал у меня комнату.

— Где он?

— Уехал.

— Когда?

— Месяц назад.

— Куда уехал?

— Не знаю. Наверное, туда, где больше платят за фотографии, — пожал плечами Гофрих.

— Какие вы можете представить доказательства, что говорите правду, что Швайберг действительно уехал месяц назад?

— Абсолютно никаких доказательств, — развел руками Гофрих, — кроме того, что дней десять назад я получил от Швайберга письмо из Праги.

— Где это письмо?

Гофрих замялся.

— Да вот... Ах, где же оно? Эльза, ты не помнишь?

— Вечно я должна помнить, куда ты деваешь свои бумаги, — недовольно сказала Эльза.

— Иди, ищи! — прикрикнул Гофрих. — Посмотри во всех столах и во всех карманах моих костюмов.

Эльза вышла в соседнюю комнату. Петцет вплотную приблизился к Гофриху.

— Врешь, собака! Никакого письма у тебя нет.

— Этот большевистский агент вчера вошел в твой дом, — добавил Хараев с надменной улыбкой.

И тут вошла Эльза. В руках у нее был конверт.

— Вот, нашла, — небрежно обратилась она к своему мужу. — Это письмо валялось под сервантом. Скажи спасибо, что я его не выбросила.

Петцет бесцеремонно выхватил конверт из рук Эльзы и извлек из него исписанный лист.

«Дорогой Гофрих! — начал вслух офицер абвера. — Пишу из Праги. Если здесь не устроюсь как следует, наверное, вернусь в Берлин. К тебе большая просьба — сохрани мой цейсовский объектив. Я забыл его взять...»

Петцет не стал читать дальше. Он только взглянул на конверт. На нем стоял штамп десятидневной давности...

Обер-лейтенант повернулся к Хараеву:

— Вы идиот! В буквальном смысле. По поводу своих галлюцинаций вам следует обратиться в психиатрическую больницу.

* * *

Во втором часу ночи Петцет вернулся домой. Не успел он раздеться, как раздался телефонный звонок:

— Господин Петцет, вас вводят в заблуждение. Будьте осторожны с гостями, прибывшими в Берлин по заданию «Интеллидженс Сикрет Сервиса». Хараев и Тарлан имеют цель навести тень на вашего друга Шерикбея...

— Кто говорит? — спросил Петцет. Однако ответа не последовало...

* * *

Перед отъездом из Берлина в Париж Тарлан позвонил Надырхану.

— Когда ты думаешь возвратить мне деньги?

— Какие?

— За счет которых ты получил высшее образование в Праге.

— Разве они твои?

— А чьи же? — раздраженно спросил Тарлан.

— Ты получил их тогда от немцев, а за это я теперь работаю на них. Мы квиты, — ответил председатель «Северо-Кавказского национального комитета».

...Через несколько дней Тарлан и Хараев навсегда покинули столицу «третьей империи». Теперь они искали пристанища в СИС...

* * *

Пороги здания, где размещался СКНК, обивала еще одна небезызвестная личность. Этот человек отличался в прошлом своими стараниями в борьбе с Советской Россией. Он тоже надеялся, что главари национального комитета учтут его заслуги при распределении портфелей в предполагаемом «Северо-Кавказском правительстве».

В ту сентябрьскую ночь 1939 года, когда Рашидов скрылся от Надырхана и Делибея, он был тяжело ранен осколком немецкой бомбы. Ему не удалось перебраться в Лондон. Будучи прикован к постели, он терпеливо ждал наступления лучших времен. Его расчеты не оправдались. Но зато перед ним открылась новая возможность. Крестоносцы успешно претворяли в жизнь идеи «дранг нах Остен». Теперь следовало поделиться своим опытом с «освободителями» Европы. Зачем же замораживать свои богатейшие сведения о Советской России, собранные им за долгие годы? Если польский генштаб не мог воспользоваться этими данными, то пусть ими пользуется вермахт. Так думал Рашидов — бывший полковник второго отдела бывшего польского генерального штаба, прося приема у председателя СКНК. Но у него ничего не вышло. Канарису и Розенбергу требовались здоровые люди для использования в разведке и национальных формированиях, а не калеки. Кроме того, Надырхан напомнил Рашидову о его неблагородном поступке, опозорившем земляков перед абвером. Только переданные Рашидовым немцам сведения о Советском Союзе спасли его от выселения из Берлина. Рашидов стал жить за счет подачек от нацкомитета...

Глава тринадцатая 801 БАТАЛЬОН

Сафаров довольно быстро вошел в доверие к командиру 801 батальона. Тот был очень рад встрече со своим земляком, имевшим похвальные рекомендации от СКНК. Теперь Сафарову предстояло вступить в контакт с рядовыми легионерами. Он нашел способ, как действовать. Еще в юности Сафаров где-то вычитал, что лучший метод борьбы с врагом — воспользоваться его оружием. Это запомнилось...

Унтер-офицер Гереев, числившийся пропагандистом батальона, получил из Берлина очередную почту. Отдел пропаганды СКНК прислал последние номера журнала «Северокавказец» и газеты «Газават». Вечером командир батальона Шабанов приказал всем собраться в столовой.

Читку пропагандист начинал всегда с оглашения главного девиза-эпиграфа, печатаемого над заглавием газеты «Газават».