Перед дальней дорогой. Роман

- А все толкуем о равенстве. Я вот два месяца не выходил из спортивного зала, заработал кучу похвал за превосходную координацию движений и ловкость. Умудрился положить чемпиона нашего города. И вдруг является неотёсанный дикарь из космических дебрей, который и понятия не имеет о тонкостях самбо, и стряхивает меня, как надоедливую муху.

- Каждому своё, - машинально ответил Лорка.

- Это верно, - охотно поддержал Игорь. - Пить-есть будешь?

Лорка замотал головой.

- Не время.

- Как знаешь. А насчёт того, что каждому своё, согласен, думал об этом. Если хочешь, Федор, это главная проблема нашего времени - раскусить, что тебе дано. Понимаешь, раньше человек хватался за что угодно, лишь бы утолить голод, отхватить кусок удовольствий, разбогатеть, добиться власти и славы. Что осталось сейчас от этих стимулов? - Игорь иронично усмехнулся. - Разве что слава?

- Это ради славы ты шелестишь на машинке?

- А что? Если эта капризная особа обратит на меня свой благосклонный взор…

- А если не обратит?

- Ну и черт с ней! Перетерплю как-нибудь.

Они уже несколько раз обменивались пытливыми взглядами. Чуткий Дюк догадался, что Лорка зашёл к нему неспроста, и ждал, а Федор все медлил, не решаясь начать.

- Наверное, уже виделся с Эллой? - довольно равнодушно спросил Игорь.

- Пока ещё нет.

- Ты знаешь, - открыто глядя на Лорку, Игорь с некоторым недоумением пожал плечами, - я ведь доволен тем, что мы расстались с Эллой. Хотя это её инициатива.

- Доволен? - не поверил Лорка.

- Не пойми меня ложно. Конечно, это меня огорчило, к тому же отчислили из состава экспедиции. Но прошло время, и я понял, что разрыв был не только неизбежен, но и нужен.

- Почему?

Дюк внимательно взглянул на него.

- Экий ты сегодня настырный, все-то тебе нужно знать. Любовь бывает разная, Федор. Одна помогает жить и трудиться, другая мешает. Хотя и та и другая любовь - настоящая, искренняя. - Он помолчал, пожал плечами. - У нас с Эллой была типично та самая любовь, которая мешает. Ты можешь не поверить, но всего за два месяца я сделал, - Дюк кивнул в сторону пишущей машинки, - раза в три больше, чем за предшествующие десять лет, проведённые рядом с Эллой. До работы ли, когда рядом такая женщина? То райское блаженство, то нестерпимый ад, то нежность, то озлобление, то ссора, то примирение, да такое, что весь мир готов бросить к её ногам.

У Лорки постепенно складывалось мнение, что Игорь говорил не столько для собеседника, сколько для самого себя.

- В космосе я был многогранным человеком с широким кругозором, на Земле Элла заслоняла собой добрые полмира. Меня это не тяготило, мне это было любо, но не хватало времени оглянуться назад, подумать и выбрать дальнейший путь.

Лорка сдержал улыбку. Игорь Дюк играл без нажима, почти незаметно, но играл. Небрежная поза, изящные, чуть расслабленные движения, лёгкая грусть во взоре, ироническая усмешка на губах - прямо-таки сноб, явившийся сюда из далёкого прошлого. Игорь всегда принимался играть какую-нибудь роль, когда начинал откровенничать. Игра служила ему своеобразным щитом против психологических царапин.

- А теперь я осмотрелся, - продолжал Игорь. - Черт побери! Как слабо мы продвинулись вперёд в овладении личным счастьем, хотя ради человечества в целом перевернули вверх дном кучу чужих миров.

- Может быть, это хорошо, что не для себя, а для человечества? - поддразнил Лорка.

- А не пора ли всерьёз, на самом высшем научном уровне, заняться каждым отдельным человеком?

Он покосился на Лорку.

- Мне иногда кажется, Федор, что счастливым сейчас стать труднее, чем в каменном веке. Как тогда все было просто! Огонь в очаге, много жирного прожаренного мяса, безопасная пещера и женщина на звериных шкурах, жаждущая твоей ласки. Вот и счастье! А теперь? - Игорь скептически поморщился и махнул рукой.

- Кто спорит с тем, что счастливым сейчас стать труднее, чем в каменном веке, - тихо заметил Лорка.

- Тогда зачем все это? - сурово спросил Дюк, кивая головой на окно, за которым редкими иглами вздымались в небо многокилометровые здания.

И Лорка посмотрел в широкое окно.

- Счастье стало недоступнее, это правда, но оно и выше. Как эти дома выше средневековых хижин и даже небоскрёбов двадцатого века.

- Выше ещё не значит лучше, - буркнул Игорь.

Лорка, приглядываясь к нему, засмеялся:

- Тебя бы на недельку в каменоломни, в Древний Рим или Египет.

- Ну а если без каменоломен и без рабов?

- Можно и без каменоломен. Любимая работа, хороший отдых, истинная свобода - разве это не полноценный фундамент для счастья?

- То-то и оно, что фундамент.

- А ты думал, счастье принесут тебе на блюдечке? Кому оно нужно такое, дарёное? Настоящее счастье надо выстрадать, милый Дюк.

Игорь вдруг засмеялся.

- Вот уж куда-куда, а в страдальцы я не гожусь. - И с неожиданной проницательностью добавил: - Ну его к черту, это личное счастье. Скажи мне, рыжий ангел, почему ты смотришь на меня так испытующе? И о чем хочешь спросить, да никак на решаешься?

- Все боюсь потревожить твой душевный покой.

- А ты не бойся.

Лорка внимательно взглянул на него и деловито спросил: