Перед дальней дорогой. Роман

Лорка хотя и досадовал в глубине души, тем не менее полностью согласился с задержкой старта - глупо было соваться на планету, где, судя по всему, творилось что-то не совсем понятное и, уж во всяком случае, небезопасное. Кто и против кого мог применить ядерное оружие на этой планете, было полной загадкой. Число ядерных взрывов на Кике постепенно шло на убыль, и через четверо суток они прекратились совсем. Однако совет единодушно решил подождать еще десяток дней и продолжить внимательное наблюдение за планетой. Вот тогда-то, освободившись от дел текущих и насущных, Лорка вспомнил о Борисе Громове и через большой телеинформар поинтересовался, как у него идут дела. То, что он услышал в ответ, настолько его поразило, что Лорка немедленно вылетел в город-музей, чтобы лично разобраться во всей этой истории.

Лорка оглянулся, сделал еще несколько шагов и уверенно свернул в подъезд старинного пятиэтажного дома. Ему надо было на третий этаж, куда вела лестница со стертыми ступенями, которые надо было пересчитывать одну за другой, словно бы ты не человек разумный, экономящий силы и время, а какая-нибудь там обезьяна или даже козел. Но что поделаешь? Все это Борьке очень нравилось, во всяком случае, он так говорил.

Они несколько лет учились вместе. Борька рос слабым, болезненным, но очень одаренным мальчишкой. Его иногда обижали сверстники, особенно малознакомые, не по злобе, а просто по мальчишескому бездумию и нетерпению - не стой как столб, не попадайся под руку. Однажды Лорка увидел, как на Борьку взгромоздилась порядочная куча мала, Борька беспомощно дергался, пыхтел и пищал, что обижать слабых несправедливо и сейчас себя так не ведут, на что ему весело отвечали, что сейчас они играют в прошлое. Лорка, уже тогда заметно выделявшийся ростом и силой, переложил кучу малу по-своему. Восстановив справедливость, Лорка для пущей важности посадил сверху брыкавшегося Борьку…

Поднимаясь по каменным ступеням широкой лестницы, Лорка испытывал то сдержанное, но острое волнение, которое испытывают спортсмены перед стартом или ученые перед началом эксперимента, который может ре-шить судьбу долго и трудно рождавшейся теории. Каким-то шестым чувством человека, сосредоточившего все внимание на одной-единственной проблеме, он догадывался, что встреча с Громовым может совершенно по-новому осветить кикианскую историю. Наверное, в этом чувстве была древняя основа - нечто от ощущения близкой опасности, которое вдруг и властно возникает у охотника, идущего по следу раненого зверя. Федор заезжал к Борису по совету Ревского еще до вылета на Плутон, когда в связи с открытием Тимура началась перестройка предотлетной тренировки. «Чем черт не шутит?» - сказал тогда Теодорович, и тот будто услышал его - пошутил. Тогда, поднимаясь по этим же истертым ступеням, Лорка не волновался, а философски размышлял о том, почему это из одареннейшего Бориса Громова, бывшего звездой и гордостью их школы, ничего «путного» так и не вышло. Не вышло в том смысле, что, несмотря на неуемную тягу к творчеству и огромное трудолюбие, Борис так и не создал не только сколько-нибудь крупной, но вообще ни одной более или менее законченной работы; об этом обычно говорили с огорчением, сочувствием и легкой, но приметной дозой иронии. Но у Лорки обо всем этом было свое собственное мнение; когда он слышал, что из Борьки Громова ничего не вышло, он всегда добавлял про себя: пока не вышло. Борис своей разносторонней одаренностью напоминал Ришара Дирия и в то же время был удивительно на него непохож. Ришар разбрасывался потому, что в любом своем начинании быстро достигал цельных результатов, начинал скучать, его тяготила необходимость довести дело до точки, и в конце концов вовсе охладевал к начатому делу. Борис тоже разбрасывался, но только потому, что все, абсолютно все казалось ему интересным, важным, и он попросту тонул в деталях. Ришар, углубляясь в очередную проблему, вовсе не был склонен делиться своими мыслями и находками с коллегами. Борис разбрасывал свои идеи направо и налево с щедростью и бескорыстием доброго мальчишки. Научный путь Ришара можно было сравнить с рядом не всегда достроенных, но всегда красивых и элегантных зданий, а путь Бориса - с огромным хаотическим складом как попало наваленных драгоценнейших строительных материалов. Лорка верил, что рано или поздно, но на месте этой экзотической интеллектуальной свалки возникнет прекрасное здание.