Перед лицом зла. Уникальные расследования лучшего профайлера Германии

Мой коллега отправляется в квартиру Ребекки Шван. У него даже нет времени, чтобы принять душ и смыть с себя отвратительный запах мусорной свалки. Он звонит через 20 минут: муж оказался дома. Мужчина утверждает, что не знает, где его жена. Коллега рассказывает, что еще сообщил этот человек: последний раз он видел жену вчера, когда рано утром отправился на стройку, где работает кровельщиком. У них двое детей – 10-летний сын от предыдущего брака Ребекки и грудной ребенок. Мальчик уже в течение нескольких дней находится на сборах в лагере со своим спортивным клубом. Где младенец, он не знает. Жена не оставила ему никакого сообщения, взяв лишь запасные подгузники и коляску для малышки. Косметика и зубная щетка на месте. Возможно, она ушла к подруге.

Мертвая женщина, пропавший младенец, ничего не подозревающий муж – все это составляющие классического интимицида, убийства сексуального партнера. Убийство – это прерогатива мужчин: девять из десяти преступлений совершаются ими. Если мужчины убивают мужчин, то жертвами обычно становятся незнакомые люди, возможно, случайные знакомые. Если мужчины убивают женщин, то жертвами, как правило, оказываются близкие, обычно это нынешняя партнерша или бывшая любовница. По этому поводу напрашивается один весьма циничный вывод: уже сам факт того, что женщина состоит или состояла в отношениях с мужчиной, подвергает ее большому риску в какой-то момент быть убитой своим настоящим или экс-партнером. Половина всех интимицидов совершается на стадии разрыва отношений, когда желание расстаться исходит от женщины. Первые три месяца – самое опасное время для них. Возможно, Ребекка Шван хотела разорвать отношения с мужем? Несмотря на поздний вечер, я вызываю супруга убитой в полицейский участок. Еще не повидав мужчину лично, я уже считаю его подозреваемым.

Снова звонит телефон. Это другой мой коллега, тот самый, который должен был проводить опрос жильцов. Запыхавшись от волнения, он сообщает о женщине, которую только что допросил. Ее зовут Сувати Арроро. Это та самая азиатка, чью коляску я спускал по лестнице. Она стояла вместе со своей племянницей и ребенком перед полицейским кордоном и ждала, когда ей разрешат пройти в дом. Между ней и коллегой завязался разговор. Она сообщила, что хочет вернуть ребенка подруге, как они и договаривалась. Однако девушка не смогла дозвониться ни по телефону, ни в дверной звонок. Имя подруги – Ребекка Шван. Я на мгновение даже отвожу трубку в сторону – настолько я удивлен. Разве не эта же женщина полтора часа назад утверждала, что не знает погибшую? Разве это не она хладнокровно перешагнула через труп? Неужели это один и тот же человек?

Я прошу коллегу немедленно доставить Сувати Арроро в полицейских участок и кладу трубку, все еще находясь под сильным впечатлением от разговора. В такие моменты не помогает даже то, что в своей работе я следую принципу: всегда помни, что очевидное часто является наиболее возможным.

Можно подвести предварительные итоги. Убитая жена, ребенок, который сначала исчез, а теперь оказывается на попечении подруги погибшей. Подруга, которая в первый момент утверждает, что не знает убитую. Затем муж, которому, похоже, мало что известно о собственной жене. Дело становится интереснее с каждым часом.

Сувати Арроро и муж жертвы прибыли в участок почти одновременно. Они оба заглянули в гроб, который уже находился в катафалке для перевозки в учреждение судебно-медицинской экспертизы. Без сомнения, оба узнали в погибшей Ребекку Шван. Как мне позже сообщила коллега, Сувати Арроро не выглядела встревоженной или печальной. Иначе отреагировал муж, который постоянно бормотал имя супруги и хватал ее за руку.

Невероятно, насколько по-разному люди воспринимают известие о смерти близкого. Кто-то сразу же начинает рыдать, кто-то не проявляет никаких эмоций, будто информация еще не дошла до его сознания.

Супруг погибшей привел с собой коллегу Ребекки, сказав, что та ее хорошо знала. Я прошу всех троих подождать. Сейчас нам нужно распределить обязанности, и я понимаю, что в это воскресенье на работе слишком мало следователей. Мы собираемся в моем кабинете, обсуждаем результаты расследования и договариваемся, как действовать дальше. Старший делопроизводитель будет допрашивать Сувати Арроро. Двое других сотрудников займутся мужем и коллегой убитой.