Перед пробуждением

– Это… забота о нем?

– Нет, но… – Рей аккуратно подбирала слова. – Я полагаю, что его и мое общее прошлое заслуживает почтения. Встреча со мной, полагаю, будет крайне болезненна для него. Прошу считать ограничение наших контактов моей просьбой.

– Ты это чувствуешь?

– Нет, Директор. Я знаю.

– То есть, это сознательное решение?

– Да, Директор.

Уже вставая, Фуюцки подумал, что Рей права на все сто. Хотя бы потому, что разговаривая со своей воспитанницей, он сам чувствовал невыносимую безысходность происходящего.

– Если позволите, еще несколько слов, Директор, – неожиданно произнесла она, и Фуюцки замер, глядя в единственный видимый глаз девочки.

– Икари меняется.

– Последствия разрыва тоналя? – обеспокоенно поднял брови он. – Или…

– Не совсем. Он меняется полностью как личность. Предполагаю, вскоре даже можно будет снять ограничение на встречи со мной.

– В каком смысле? – Фуюцки был настолько обескуражен, что никак не мог уже этого скрыть.

– Ему будет все равно.

Директор замер: "Полная перестройка личности… Заражение? Невозможно. Психическое заболевание? Невозможно, клинические симптомы от тестов не уйдут… Стоп… Укрепленный тональ…"

– Рей, что с ним случится?

Раздумье отразилось на бесстрастном лице Аянами.

– Как вы уже поняли, Директор, его состояние, наиболее вероятно, будет напоминать мое. Вы назвали это эмоциональным коллапсом… Впрочем, предположение основано на моем знании Икари, а не на точных фактах.

– То есть, ты сомневаешься?

– Да, Директор, но не в своих выводах, а в оценке Икари. Я могла неправильно понять его. В любом случае, вы скоро и сами увидите совсем другую личность.

– Понятно…

Сигнал мобильного телефона прервал его, но Фуюцки даже не успел вынуть трубку из кармана, когда взвыла сирена общей тревоги.

************************

Синдзи уходил в недра Сна, чувствуя растущее приятное волнение. Будто он приближался к чему-то позабытому, но родному и очень близкому. Вспоминая трагический опыт прошлых погружений, он не мог понять, с чем связана эта искренняя радость.

Вокруг полыхали знакомые языки пламени, готовя его сущность к рывку в иной мир, а Синдзи вспоминал пережитый день и ничего не понимал. Странное дело: все поступки все мысли, все слова почему-то выглядели отсюда, с грани яви и Внешнего Сна, какими-то… чужими?
"Нет, не так… Какими-то… неполными? Нет, и это не то… Как будто я спал".
Странное ощущение абсурдности пережитого наяву нагнало только сейчас, и это поражало его больше всего.
Вываливаясь во Внешний Сон, Синдзи на секунду потерял координацию и точно свалился бы в приличной глубины овраг, если бы не рука четырехглазой Евы, вцепившаяся в его запястье.

– Да что ж такое, Синдзи??!

Парень дернулся, ожидая затрещины, но красная фигура только смотрела на него, молчаливо требуя ответа.

– Я… Задумался, прости…

Синдзи припомнил, что случилось незадолго до тревоги, и с легкостью объяснил себе неожиданную мягкость поведения коллеги.

"Хотя… Какая она теперь, к черту, коллега… И что это вообще было?! И почему мне надо думать об этом именно СЕЙЧАС?!!"