Перед рассветом

— Б****, я не понимаю! — с новой силой выкрикнул Дух: — Это всё из-за твоей сестры?! Из-за того, что произошло?! Ты после этой потери всех считаешь гнидами и боишься потерять тех, кого обрела, так ведь?! Да, я по живому буду бить, Валя! Мне плевать! — на этот раз она огрызнулась и чуть дёрнулась вперёд: — Давай! Давай! Чё встала?! Лучше грохни меня прямо сейчас! Я устал от этого! Мне надоело разгребать это дерьмо! Я тоже хочу тупо всех уничтожить, все остатки человечества, за то, что все люди — полные дебилы, за всё то, что произошло! Но я держусь! У нас есть цель, мы её пытаемся добиться для нашего блага, для вас, для детей, у которых детство не начиналось! Валя, б****, полгода прошло, я думал ты уже всё осознала и отпустила! Я был рад, когда ты поехала с нами, потому что я был уверен, что на тебя можно положиться, ты самая ответственная из всех трёх, но, сука, как я, д******, ошибся! Ты понимаешь, что мы все кого-то потеряли!? Не ты одна! Таня всех родных в один миг потеряла! Рома всех потерял в один момент! Гид, Зина тоже! Света при тебе потеряла дядю! Все, б****, на нашем поезде потеряли практически всех! Я в тот день потерял своего последнего родного человека, но не забился в углу в слезах, потому что понимал и сейчас понимаю, что нужно двигаться дальше! Хватит себя жалеть и винить в смерти сестры, мы ничего не могли сделать! Ты не могла! Никто не мог! Хватит этот каприз развивать! Жизнь движется дальше, и в нашем случае она не циклична! Иначе от тебя все отвернуться, и ты останешься совсем одна! — он резко прекратил ор, подавившись, а после из носа стала течь кровь — парень перенервничал, что Валю, да и всех напугало: — Класс! — сорвав окончательно глотку, он стал морщиться от боли, а в глазах показались слёзы (такое бывает, попробуйте мощно петь сорванным голосом — слёзы как по рефлексу потекут): — Спасибо тебе огромное! — выкрикнув напоследок, он закашлялся. Сплюнув, сталкер прикрыл нос рукой и направился к своим вещам, чтобы разобраться с кровавыми пятнами.

Валю будто заморозило. Она застыла в одном положении и смотрела туда, где недавно стоял Дух. На глазах появилась малозаметная слеза. Наташа с жалостью стала смотреть на Валю, хотя недавно была готова грызть и рвать её на куски. Все присутствующие не знали, что сказать, лишь переглядывались. Арсений каждые десять секунд кашлял и сплёвывал. От крови он уже вытерся и с какой-то…даже злобой смотрел на Валю, а та никак не меняла своё положение и взгляда.

Гришка решил начать конец этого конфликта и ментально сказал всем собрать всех детей, раненную Таню с её вещами и лететь вниз, домой. Артём, Вова, Никита и Саша закивали, ласково взяли детей, бережно обошлись с Таней и слетели вниз. Гришка направился к Сене, явно хотел сказать, что тот переборщил, очень переборщил, даже «слишком» не подойдёт для этого обозначения.

Наташа, полностью расслабив мышцы, с жалостью смотрела на Валю. У хищницы медленно опускались и морда, и руки, и хвост, да и она сама сгибала спину, сжимаясь, в глазах уже начинали накатываться новые слёзы. Взглянув на пару друзей, которые стали шептаться о своём, она стала медленно двигаться:

— Валя… — Наташа стала говорить очень осторожно и жалобно, — Валя, посмотри на меня, пожалуйста.

Никакой реакции.

— Валя, я поговорить хочу. Прошу выслушай меня.

Валя лишь встала на колени, свесив руки по швам. Слёзы уже потекли по свешанной морде.

— Валя, он не прав. Так нельзя поступать.

Валя с силой стиснула зубы и зажмурила глаза, начав выдыхать, всхлипывая.

— Прошу, выслушай меня, — Наташа подобралась к ней вплотную и нежно положила правую ладошку ей на спину, — я помочь хочу. Давай поговорим.

Валя передёрнуло. Она согнулась и сжалась в комок, закрыла руками глаза и громко зарыдала.

Наташа сама пустила слезу, но всё же уверенно легла, не убирая ладошку со спины Вали, прижалась мордой к несчастной и укрыла обоими крыльями:

— Тише, тише. Я с тобой. Прости, что так вышло, надо было тебе попробовать всё объяснить, а я…полезла на тебя… Прости меня, пожалуйста. Арсений не прав. Так нельзя поступать, как он поступил. Ты не в чём не виновата, дорогая моя…

— Нет! — выкрикнула, наконец, Валя сквозь слёзы. Чуть приподнявшись, она упала на бок, уткнувшись макушкой Наташе в грудь: — Нет, в том-то и дело… Он правду сказал! Всё так и есть! Я тварь последняя! Я всё время приплетаю этот случай! Вы не виноваты, а я вам угрожала! Вы спасли меня, его спасли, Таню…

— Валя, Валя, нет! — Наташа обняла бедолагу обеими лапами и плотнее укутала крыльями: — У тебя огромная травма! Тебе нужно было дать больше времени! Хоть ты и поступила неправильно, Сене нельзя было говорить такое!

— Но он прав… — всхлипнув, повторила Валя.

— И ты это признаёшь, значит чувствуешь вину.

— Прости…

— Я тебя прощаю, — Наташа крепко-крепко прижалась мордой к Вале, — всё хорошо, моя дорогая. Ты девочка, а не убийца, и я этому рада. Я мать, а не грозная дракона. Я тоже порой плачу. Нельзя себя сдерживать. Поплачь, это не стыдно. Всё хорошо.